На душе у него стало весело.
Его бумаги были выправлены на имя месье Жоржа д’Орж. Это имя придумал граф Турн. Оно значило не Ячменек, а скорее Ячмень. Но звучало достойно. Все в этом городе — от святого Марка до Тициана и Тинторетто, взглянуть на которых во дворцах и соборах Иржи с Турном так и не удосужились, выглядело достойным и было скрыто под маской.
27
Под стенами старинной Брешии генерал Турн прощался с полковником д’Оржем, который в качестве венецианского курьера следовал в Генеральные Штаты Голландии, а прежде того в Савойю. У него и впрямь имелись письма в напечатанных конвертах, только половина их была написана понятным латинским языком, а остальное составляли сплошные цифры. Что писал Сенат савойскому герцогу Карлу Эммануилу и что он хотел сообщить голландским Генеральным Штатам, о том господин Жорж д’Орж не ведал. Было у него и длинное послание генерала Турна ее величеству королеве Елизавете, но это письмо было вложено в другой конверт, скрепленный венецианской печатью — крылатым львом — и адресовано «Domino Camerario», что было не понятно никому, кроме тех, кто знал, что этот самый Камерариус[51] вовсе даже не камердинер, а канцлер пфальцского двора в Гааге. На имя господина Камерариуса писал Турн и королю Фридриху, перемежая свои верноподданные словоизлияния целым рядом цифр, понятных одному лишь королю. Из этих цифр король должен был узнать, что нельзя надеяться на синьорию в этом Венедиге, который не собирается вступать в открытую войну против Кривого — под коим подразумевался император Фердинанд в Вене, — а что более вероятна помощь со стороны Габора Бетлена, с которым нижеподписавшийся граф Генрих Матес Турн ведет переписку посредством голландского посла в Венеции, господина ван дер Флита. Сам же господин ван дер Флит состоит на тайном содержании у трансильванского князя, а в корреспонденции с ним оказывает посредничество некий меняла иудейского вероисповедания, имеющий жительство в городе Задаре.
Месье Жорж и в самом деле являлся самым настоящим курьером, хотя и не подозревал о том.
В генеральском шатре под Брешией в последний раз пировали граф Турн с Иржиком. Стояла лунная, наполненная горькими ароматами, ночь. Лагерь спал.
Затих многоязычный говор, и не слышно было итальянских, французских, немецких, мадьярских и далматинских проклятий. Только изредка доносилось конское ржание. За столом вместе с Турном и Иржиком сидел полковник Павел Каплирж, который только что вернулся из истрийской Паренцы, где завербовал в венецианское войско тысячу молодых безземельных крестьян и портовых грузчиков, а также множество венгров, удравших из турецкого войска. Другой гость Турна, пан Ян из Бубна, был мрачен и томился завистью к Иржику из-за того, что тот покидает эту гористую и коварную страну, которая дает пищу телу, но душу оставляет алчущей.
Граф Турн был щедрым хозяином, и вино лилось рекой. Сидящие за столом дворяне беседовали не о красотах и достопримечательностях Венеции, Падуи, Вероны, Брешии и Кремоны, не о римских башнях и театрах, не о фресках на алтарях и сводах соборов, которые казались им всего лишь папистским идолопоклонничеством. Зато в итальянских винах они разбирались прекрасно и со знанием дела обсуждали их цвет, игру и вкус. Об итальянках они тоже были хорошего мнения, и Турн не ставил им в вину то, что они держат их в своих палатках, уподобляясь тем самым ландскнехтам Мансфельда. Во всех венецианских военных лагерях было полно женщин легкого поведения, которые варили и стирали белье, спали с наемниками и рожали им детей.
Турна серьезно беспокоило, как бы Иржик не попался врагам. В Миланском герцогстве любая неосторожность может привести его в лапы императорских ищеек. Пан Каплирж и пан из Бубна попали в Венецию через Женеву и неприступные горы. Но Иржику канцелярия синьории определила другой путь, доверив ему кроме письма Генеральным Штатам в Нидерландах еще и послание савойскому герцогу в Турин. Без соответствующего случаю маскарада в дороге не обойтись! Роскошный экипаж, пара быстроногих коней, два кучера и камердинер Беппо — этого явно недостаточно, чтобы усыпить подозрительность испанцев. И тут Турна осенило! Нужно отправить с Иржиком женщину! Та поедет с ним до Турина как его супруга, и Иржик будет рассказывать всем интересующимся, будто он француз, который сопровождает свою супругу к савойским родственникам на воды в Экс за Альпами.