— Нет, в Осколе, — спорили жители Хропыни. — А теперь горит повсюду!
— Повсюду, — прошептал пан король, и когда они на него оглянулись со всех сторон, то увидели, что из глаз его текут слезы и он глотает их, точно малое дитя…
Всем жалко стало пана короля, даже больше, чем Кромержиж.
Но пан король сердито рассмеялся и строго приказал:
— Домой! И трубить тревогу! Всем на укрепления!
Все повернули коней и галопом поскакали в Хропынь.
В ту ночь в Хропыни никто не спал.
С укреплений у Расины был виден пожар в Скаштицах. Из болот возле Бечвы дозорные увидели огонь в Минювках за Моравой.
Пламя над Кромержижем не утихло, скорей даже пошло вширь, а огонь становился все более кровавым.
Пан король объезжал вместе с дядюшкой Фолтыном, своим генералом, как его называли, все дозоры на дорогах, в лесах и у водоемов. И женщины вышли с оружием в руках и стояли на страже в окопах за палисадами. А у Выметалов этой ночью родился здоровый мальчик, которому дали имя Страхота. Пан король утром пришел посмотреть на новорожденного и приказал бабке Кристине сварить куриный суп и отнести его роженице.
За этот день и ночь все похудели, особенно пан король.
— Ничего, после страстной пятницы приходит чистая суббота, — сказал он.
Все поняли, что он имел в виду. Вчерашний день, пятница, был днем распятия Кромержижа. Но Кромержиж воскреснет из мертвых.
Через Плешовец прибежали к ним бедняки из Оскола и Штеховиц с женами и детьми. Это произошло в субботу перед обедом. Пан король первым делом велел их накормить в замке. Дядюшка Фолтын роздал мужчинам мушкеты и патроны. Он показал, как надо стрелять, и послал их в дозор. Всех пришедших вместе с семьями разместили в амбарах на Подельцах.
Прибавилось голодных ртов, но зато и солдат. Пан король пришел с ними побеседовать.
Они рассказали, что полковник Пассеве, комендант города, шведов не боялся, так как был уверен, что Галлас отгонит их от укреплений. Но Галлас, стоявший у ветряной мельницы в Лоштеницах, только поглядывал оттуда на происходившее, а с места не двинулся со своим войском, сукин сын! Пан епископ его проклянет.
— Проклянет и валахов, да накажет их бог!
— Почему же? — спросил пан король.
— Они пришли вместе со шведами и раздели горожан донага.
— А вас не раздели?
— Мы и так начисто раздеты…
— Какое же вам тогда дело до богатых горожан?
— Ваша правда, пан король!
— А что поделывает пан регент Берг?
— Мы не знаем… Шведы увезли его с собой.
— Сгорел святой Мориц?
— Он устоял против огня. Это мы своими глазами видели. Но все вынесли из него… Все начисто ограбили!
— И вас тоже ограбили?
— А у нас ничего и не было, — засмеялись беженцы. — Только жены и дети.
— А их не тронули?
— Нет, этого не было, пан король.
— Значит, это была не ваша война.
— Нет, это была не наша война.
— А ваша только теперь начнется, тут у нас…
До самой ночи они обсуждали речи пана короля, златоволосого, красивого, но очень уж тощего.
— Могли б и получше его кормить, — ворчали женщины из Оскола. — Как-никак король!
Пан король вечером позвал к себе старосту Паздеру а всех членов управы и сказал им:
— Довелось мне повидать сожженный и разрушенный Магдебург. Видимо, и Кромержиж теперь выглядит не лучше. Жалко мне Кромержижа! Торстенсон идет на подмогу Оломоуцу. О нас он вряд ли вспомнит раньше жатвы. И с большой армией к нам ему идти незачем. Пошлет эскадрон-другой или батальон рейтар, чтобы отнять у нас урожай. Мы выгоним их! И раз, и два, и всегда будем выгонять! Они к нам не прорвутся! Будем топить их в прудах, бить на валах, загонять их в колючие кустарники и там ловить. Учите каждого обращаться с саблей и стрелять. А что вы скажете об укреплениях из телег в поле, где нет ни лесов, ни прудов?
— Телеги нужны нам для жатвы.
— Но и на поле боя, как при Жижке! Сражаться будете в пешем строю, — засмеялся король. — А в бой поедете на телегах!
Затею эту похвалил Фолтын, разбиравшийся в ратном деле, одобрили ее и остальные.
Хропыньцы приготовили коробы на телеги и запасные упряжки. Все приготовления велись во дворе и в конюшнях замка. Они учились драться дубинами и цепами. Выезжали на телегах на луга между Расиной и бржестским лесом. Это называли по-латыни «exercitiae»[165]. Пан король назначил на каждые пять телег одного капитана, который носил шлем и палаш на поясе. Фолтын командовал всеми.
Потом пан король велел воздвигнуть валы перед замком, спереди возле часовни и сзади у пруда.