Бесси сидела на постели и причесывалась.
— Бесси, Бесси! Бежать, бежать! Собирайте вещи! Все драгоценности, каждую цепочку забираем с собой!
Сообразив, однако, что в такой серьезный момент следует сказать нечто значительное, он сделал широкий жест и изрек:
— Hannibal ante portas![36]
Бесси прыснула.
И тут Фридрих зарыдал, всхлипывая, будто малое дитя.
Бесси встала.
— Уйдите, — сказала она, — мне нужно переодеться.
Обо всем уже позаботились сэр Нетерсол и граф Зольмс, пфальцский дворянин. Вот только забыли попугая, Библию королевы, «Историю мира» Рэли и комедии Шекспира. И еще забыли про принца Рупрехта, и ревущего младенца в последнюю минуту принес королеве в карету пан Криштоф из Донина. Зато хорошо помнили о золотых крестах, кубках и браслетах. В кунсткамере выхватили из рук молодого Мизерони шкатулку с камеями. Сорвали со стены гравюру Дюрера с изображением Нюрнберга. Приказали уложить в повозку Рубенса, но картина выпала из рамы и осталась валяться в коридоре.
В ранних сумерках по Каменному мосту пронеслись конные нидерландские гвардейцы, карета королевы, экипаж короля и множество других экипажей и повозок с пфальцскими и английскими дворянами, не успевшими покинуть Прагу, с проповедником Скультетусом и доктором Румпфом, с остатками гардероба королевской четы и принца и вообще со всем, что еще осталось от зимнего царствования. Они прихватили также корону святого Вацлава, меч, державу и скипетр. Господин бургграф карлштейнский, граф фон Турн, не давал на это разрешения, ибо покамест не возвратился.
Не вернулся и паж королевы. Бесси расспрашивала про Иржика еще в Граде, но никто ничего не знал.
— Он пал за меня на поле брани! — воскликнула Бесси так громко, что слышали все присутствующие.
Сразу же за Каменным мостом король с королевой вышли из экипажей у дома на Иезуитской улице. Повозки под охраной гвардейцев они отправили к Горским воротам. Оставили при себе одну лишь карету, да и та проехала дальше к Малому рынку, потому что через мост сюда двигалась процессия других экипажей — Ангальта, Гогенлоэ, пана из Роупова и бургграфа Берки. Чешскую корону и все коронационные драгоценности слуги внесли в дом в ящике, прикрытом куском парусины. Войдя в просторную прихожую, освещенную единственным фонарем, королевская чета остановилась, ожидая, что их кто-то встретит. Но никто не вышел. Королева присела на ступеньки лестницы. Фридрих изрек, как с амвона:
— Теперь я знаю, где, я. Мы, князья, не знаем правды, покуда не вразумит нас несчастье…
Никто не обратил на его слова ровно никакого внимания. Он оперся о стену и, стоя, задремал.
Вдруг из темноты с криком:
— Здесь небезопасно! Нужно ехать дальше в город! Где корона? — появился старый Турн.
Ему указали на ящик в углу под лестницей.
Турн рассвирепел:
— И это место для чешской короны? Немедленно перенести в ратушу! — И принялся раздавать приказания и распоряжаться, как на поле боя. — Вы оба поедете со мной! — не допуская возражений обратился он к королевской чете, и Фридриха прямо затрясло.
«Ну да, этот мятежник Турн, один из тех, что вышвырнули в окошко императорских наместников, свергли Фердинанда и призвали его, Фридриха, на трон, теперь хочет заточить меня в темницу!» — подумалось королю.
Королева же встала и осведомилась у Турна:
— Где мой паж?
— Он там, куда вас отвезут.
— Иржик жив? — В ее голосе прозвучала неподдельная радость.
— Ранен, но живой.
— Ведите нас туда!
И поспешила по коридору к воротам.
— Разве можно в такую ночь оставаться без стражи? — негодовал Турн.
И в самом деле, караула у ворот не было. Слава богу, хоть закрытый королевский экипаж, запряженный четверкой лошадей, был на месте.
— Садитесь! — приказал Турн.
Они ехали по узким темным улицам. Впереди скакал на коне Турн. Не светилось ни одно окно. Мостовая была разбита сотнями тяжелых колес и солдатскими каблуками. Напротив трактира «У святого Ильи» солдаты дрались с дворней Гогенлоэ, ибо те не позволяли растаскивать то, что вывозил из Праги их господин. Им хотелось оставить кое-что и для себя. Солдаты палили в воздух.
Короля бил озноб.
— Куда нас везут? — пролепетал он.
— В каземат, — хмыкнула королева, — для нас там самое подходящее место.
Наконец карета остановилась перед освещенными воротами. Прислуга с факелами проводила их в роскошный дом. Навстречу вышел с приветствием староместский примас. По винтовой лестнице он проводил их на второй этаж. По левую сторону коридора была отведена комната для короля, по правую — для королевы.