Дамдин хотел было заступиться за Гэрэл, но, подумав: «Да что тут доказывать. Все равно его не переубедишь», промолчал. Однако на душе у него остался неприятный осадок — он ведь надеялся, что Бэхтур посоветует ему что-то существенное и непременно мудрое. Они молча шли по тропинке. Через минуту Бэхтур снова заговорил:
— Я их не очень-то люблю. В кино они все красивые, хорошие и верные — любо-дорого посмотреть, а в жизни совсем не такие… Разве что одна из тысячи найдется… — Затем добавил, видимо открыв самое сокровенное, что хранил на душе: — Я до тридцати лет не женюсь. Это уж точно.
Бэхтур, может быть, еще что-то хотел сказать, но не успел — они уже подошли к своей избушке. С удивлением заметили лесовоз, который давно должен был отправиться в город. У Дамдина сразу поднялось настроение: «Значит, Чогдов не уехал».
После ужина Дамдин предложил Чогдову прогуляться и, подойдя к заиндевевшему трактору, стал рассказывать, как его заводят, как управляют… Постепенно перевел беседу на сокровенную тему…
— Я думал, что Гэрэл встретится с тобой и пришлет мне письмецо… Я так был рад твоему приезду… — чистосердечно признался он.
Чогдов отнесся к этому совершенно спокойно и тут же предложил:
— Если нужно, я могу сходить в университет, встретиться с ней и сказать, что ты здесь…
— Конечно, конечно! Это было бы очень хорошо, а то… — поперхнулся от радости Дамдин.
Чогдов кивнув головой и посоветовал:
— Ты сам напиши ей, а я отвезу.
Вернувшись в избушку, они вдвоем попытались сочинить письмо, но не смогли. У Чогдова получалось слишком высокопарно и поэтично, а Дамдину вообще ничего путного в голову не приходило. Наверное, потому, что он хотел о слишком многом написать и не знал, с чего начать. К тому же перед глазами все время стояла Гэрэл, и это мешало ему сосредоточиться.
Дамдин встал утром с одной мыслью — что Чогдов в любом случае встретится с ней и обо всем ей расскажет. Успокоившись, он стал гадать: что же она ответит?
Шофер уже завел машину, и Чогдов направился к кабине. Но вдруг повернулся и твердо сказал:
— Дамдин! Съезди-ка ты сам в город!.. А я тут за тебя поработаю немножко. Это мое ночное решение. — Затем, обращаясь к Бэхтуру, спросил: — Как думает дарга?
— Все в порядке… Раз вы договорились, чего же мне возражать…
Дамдин растерялся.
— Что ж… Попробую… — согласился он наконец и побежал в избушку, чтобы взять свою шапку.
Чогдов с Бэхтуром молча переглянулись.
— А ты хорошо придумал, — с улыбкой похвалил Чогдова Бэхтур.
— Хоть бы ему повезло, а то, я вижу, он совсем измучился, — ответил Чогдов.
— Если по-настоящему влюбился, значит, своего добьется… Парень-то он видный, за таким любая пойдет, — успокоил его Бэхтур.
Тем временем Дамдин уже выехал на тракт и сейчас торопил время, чтобы подольше побыть в городе. Душой он, был уже там и, радостно улыбаясь, шагал навстречу Гэрэл, которая, не замечая его, шла прямо на него.
Где-то в полдень лесовоз въехал в город, подернутый темной завесой дыма… По улицам по-прежнему торопливо сновали люди. «Да! Совсем другой мир… А может, раньше и здесь был нетронутый лес…» — подумал Дамдин. Он радовался, словно осуществил недостижимую мечту. И тут ему пришло в голову, что надо прямо сейчас же заехать к дарге Самбу, тем более что его дом был как раз по пути.
— Остановись, остановись! Я тут к знакомым забегу! — попросил он шофера, когда машина поравнялась с домом Самбу.
Шофер затормозил, недовольно буркнув:
— Только побыстрее! Очень мне нужно тут торчать и зазря бензин жечь…
Дамдин проворно спрыгнул и перебежал через улицу… Поднимаясь на второй этаж, он застегнул свой тулуп на все пуговицы, поправил шапку. Перед знакомой дверью отдышался и постучал.
Вскоре раздались легкие шаги. «Гэрэл!» — подумал Дамдин и, затаив дыхание, улыбнулся сам себе. Щелкнул засов, и Дамдин нетерпеливо потянул дверь на себя. В нос ему ударил аромат духов вперемешку с запахом лука и чеснока, и он увидел перед собой высокую незнакомую девушку, которая что-то жевала. Видимо, она готовила обед и подошла к двери прямо из кухни. Дамдин успел заметить ее жирные губы, подбородок и подумал: «Видать, что-то грызла».
— А кто вам нужен? — боязливо спросила она, когда Дамдин, кашлянув, хотел переступить порог. Действительно, его можно было испугаться: тулуп у него пропах дымом, под глазом все еще красовался синяк, а лицо было чуть ли не черное от загара.
— Здесь ведь Самбу-гуай живет? — улыбнулся Дамдин и снова подался вперед, но девушка покачала головой и, проглотив, ответила: