— Наверно, просто так вызвали… Не помнится, чтобы на новогодний надом пригласительные выдавали, — обсуждали парни эту новость за обедом.
Одни, похлопывая Дамдина по плечу, допытывались:
— А ты говорил кому-нибудь, что Бэхтур тебя избил?
— Если говорил, то наверняка по этому случаю и вызывают, — подшучивали другие. — А будут спрашивать о нашей работе, так ты им скажи, что у нас все в порядке…
После обеда Дамдин уехал.
«На елку, конечно же, посмотреть надо. Должно быть, там очень весело», — думал Дамдин. Настоящей «елки» ему до сих пор видеть не приходилось. Это и понятно — откуда она может быть в Гоби? Правда, когда он еще учился в школе, учитель, приехавший из города, пытался что-то такое изобразить из ствола саксаула и веток караганы. Тогда-то Дамдин и увидел впервые «елк», как окрестили ее гобийцы. Украшали ее кусками ваты, обертками от конфет. Состоялся даже детский концерт. Дэлгэрхангайцы были немало удивлены этим — им раньше и в голову не приходило, что дети могут петь и танцевать на сцене так же, как взрослые. Сам учитель, напялив на себя новый тулуп кочегара Дорига, играл бородатого Деда Мороза, а несколько школьников в масках изюбря, медведя, волка, лисы и зайца танцевали вместе с ним вокруг «елки».
Об этой первой «елке» дэлгэрхангайцы шумели долго:
«Всякие звери танцевали, лесные, степные…»
«Так это же цам[68]… Помните, как в старину…»
«„Елк“ получился веселый», — рассказывали счастливцы тем, кому не довелось этого видеть.
Уже потом, кажется, старик Намжил, побывавший в столице с караваном, говорил:
«В городе какой-то «ойк» появился… Смешная штука…»
«А это что еще такое?» — допытывались земляки.
«В общем, как я понял, дело происходит так: за два дня до Нового года все, и мужчины и женщины, начинают пировать… Объедаются так, что животы пухнут… Ну а потом, ясное дело, ойкают… Вот это они, похоже, и называют «ойк», — не моргнув глазом отвечал старик. — Хотя кто его знает, может, я чего-нибудь и не так понял…»
Одна девушка, слушая его, громко хохотала: «Как интересно!.. Ойк…»
Дамдин, вспоминая обо всем этом, улыбался про себя и думал: «Ничего! Теперь уж мы посмотрим на настоящую «елку», на новогодний надом. Может, настоящие звери тоже будут выступать. Если успею, то и цирк посмотрю, как советовал Чогдов… А с Гэрэл, конечно, надо в первую очередь встретиться».
Дамдин уже твердо знал, что полюбил ее сильно и навсегда. При этом он не допускал и мысли, что она может отказать ему. «А как же! Обязательно встречусь с ней!» — подумал он, будто кто возражал против этого, и посмотрел на шофера.
Старик тоже повернулся к нему, как бы спрашивая: «Случилось что-нибудь?»
Тут у Дамдина невольно вырвалось:
— По-моему, вы очень устали… Может, я сяду за руль?
— Да-а, не выспался… Глаза слипаются, — протянул тот и, как бы соглашаясь с ним, остановил машину.
Дамдин в один миг выпрыгнул из кабины и, обежав машину спереди, сел за руль. Глаза у него заблестели, словно у мальчишки, которому впервые доверили участвовать в скачках. Спокойно, без суеты он тронулся с места, одну за другой переключил скорости. Старик улыбнулся и откинулся на сиденье.
Дамдин уже хорошо знал всех шоферов, приезжавших к ним в лес. Первый раз ему разрешил вести свой лесовоз один водитель, которому Дамдин помогал заменить колесо. Тогда он самостоятельно проехал не больше километра, но ощущение у него было такое, будто всю жизнь сидел за рулем. Сначала, когда машина только-только тронулась, он очень испугался и готов был выпрыгнуть из кабины, кажется, даже что-то крикнул, но потом быстро освоился.
С того дня, если у него выкраивалась свободная минута, он крутился у лесовозов, помогал шоферам во всем, а те в благодарность разрешали ему самому немного поводить. Иногда он даже некоторым неуступчивым предлагал за это деньги на папиросы и архи.
«Эх, была бы сейчас рядом со мной Гэрэл… — думал Дамдин. Старик уже спал крепким сном. — Вот теперь никто мне не мешает. Можно и побыстрее попробовать ехать, а то при людях у меня что-то руки начинают дрожать… Под лежачий камень вода не течет. А я разве лежачий камень? Нет! Я строю, валю лес, учусь водить трактора и машины. Разве этого мало? К тому же еду на новогодний надом, который, как говорит Бэхтур, бывает лишь один раз в году. Чего еще надо…»
68
Цам — религиозная мистерия, ритуальные танцы в масках, изображающих различных животных.