4
Когда Дого вышла, чтобы открыть тоно, предрассветная мгла покрывала землю. Никогда еще она не вставала так рано. Вокруг тишина, только слышно, как шуршат мелкие камешки при каждом движении лежащей возле юрты верблюдицы, как медленно пережевывает она свою жвачку. Слева от юрты выстроились в ряд пять машин — сейчас, в туманной дымке, они похожи на скалы. С той стороны доносятся запахи бензина, солярки, краски. А с другой стороны влажный ветер несет аромат степных трав. Шоферы спят. Кто в кузове машины, на тюках с шерстью, кто в кабине. Дого идет осторожно, на цыпочках, набирает в подол аргал из большой кучи и возвращается в юрту. Она старается не шуметь, чтобы не разбудить парней.
«Пока чай сварю, как раз и рассветет. Тут и ребята проснутся. А день, видно, жаркий будет. Тяжело ребятам в машине, это тебе не на верблюде ехать», — думает она.
Утром, открыв глаза, она все еще никак не могла поверить, что она действительно поедет в Улан-Батор, увидит надом. Уж не приснилось ли ей все это? Но стоящие во дворе машины и разложенная на сундуке нарядная одежда напомнили о вчерашнем разговоре с Ойдовом. Она с вечера собрала все в дорогу, ночью то и дело просыпалась и поднялась спозаранку. Растопив печь, Дого вспомнила, что не успела еще закончить какие-то дела, и снова засуетилась, бормоча что-то себе под нос. Угли давали много тепла, и чай в котле закипел, когда жаворонок — ранняя пташка — начал свой гимн заре…
Прежде она сама пела эту песню, когда разводила огонь или открывала тоно, прогоняя остатки сна. «Кто и когда сочинил эту песню? Очень не похожа она на песню счастливого человека…» Дого глубоко вздохнула. Кто знает, где она услышала эту песню в молодости: то ли когда сидела на пастбище, опираясь на корзину с аргалом, то ли когда играла на маленьком — величиной не больше пальца — оловянном аман-хуре[72]. Она уж и не помнит, эту ли песню она наигрывала или другую. Наверное, эту — мелодия знакомая. Дого вспомнила, как однажды она сидела, негромко наигрывая на хуре, и вдруг откуда-то сзади появился молодой загорелый парень на белом коне. Голова повязана белым платком. Он сидел, слегка опираясь на луку седла. Дого вскочила, бросила в морду коня горсть пыли, отвернула порозовевшее от смущения лицо и убежала, забыв про корзину с аргалом и грабли…
Старуха забелила молоком ароматный чай и стала переливать его, перемешивая поварешкой с истончившимися, как бумага, краями. Каждое утро варила Дого полный котел чая — на счастье. Вот и стали тонкими края латунной поварешки: Дого любила перемешивать чай, пока он не загустеет. Хорошо перемешанный чай стал желтым, как сливки, от его аромата прямо слюнки текли.
Она разогнала плавающие сверху чаинки, зачерпнула сверху чаю. Потом достала с невысокой полки латунную ложку с круглой ручкой, обернулась к двери, стоя по обычаю у порога, проверила, ровно ли повязан платок на голове, все ли пуговицы застегнуты. Теперь можно начать ежедневный обряд пожелания счастья. Она брызнула чаем на все четыре стороны, начиная с юго-запада, а выполнив обряд, вошла в юрту и стала внимательно смотреть в тоно на тающие в синем небе звезды, пока на небе не остались всего две звездочки, сверкающие, как осколки зеркала. Тогда она перелила чай из котла в чайник, разлила чай в маленькие чашечки, стоящие на сундуке перед старой фотографией в маленькой деревянной рамочке. При этом она что-то тихонько приговаривала. Так делала Дого каждое утро. С этого начинался день. Она куска в рот не положит, пока все не выполнит. На фотографии в деревянной рамке был изображен молодой парень в военной форме, он стоял, опершись одной рукой о стол, на котором красовались бумажные цветы в вазе. Рядом с фотографией висел портрет старика с насупленными густыми бровями. Должно быть, он был одет в шубу — видны были лохматый воротник и борта шубы. Это был старый Дамиран. Несколько лет тому назад он участвовал в совещании передовиков потребкооперации, ему, как передовому скотоводу, вручили почетную грамоту и отрез шелка на дэли. И сфотографировали. Сам-то он и не думал фотографироваться, но секретарь сомона потребовал, чтобы сделали фотографию для доски почета, тогда-то Дамирану и вручили карточку. Дого убралась в доме, вытерла пыль с сундуков и ящиков, причесалась. Сегодня она успела сделать не только свою обычную работу, но и проверить, все ли она собрала в дальнюю дорогу. Связав узелки, она села пить чай.