Помещенный на обложке сборника подзаголовок — публицистика — слишком общее определение его жанра. Каждый из семи разделов книги — фрагмент мозаики. В свою очередь, многие из составных частей и частиц могут дать повод для теоретико-литературных сомнений, даже споров. Как учит опыт, споров большей частью схоластических, а здесь и сейчас, убежден, что бесплодных. Только педант начнет раздумывать в первую очередь, что есть на самом деле «Где восходит солнце» — речь, очерк или отчет о поездке? Склонный к сдержанности, автор подобрал наименее звучное из жанровых ярлыков: сообщение. «Сообщение в обществе испытателей природы при Московском университете». Вникнем, однако, в спокойное повествование, суть которого нам, читателям, — так же как автору! — важней ярлычка, аттестующего форму.
…С толком, с умом эксплуатировать кедровые леса в два, а порой и в четыре раза выгодней, чем их рубить. Чтобы достичь возраста спелости, кедру нужен 161 год. Нам же, при сохранении темпов и методов вырубки, достаточно четверти века, чтобы в Хабаровском крае спелых кедровников вообще не осталось.
Сообщение было сделано в 1973 году. Теперь до конца столетия остались три пятилетки. Существует рубеж, за которым безнравственно разглагольствовать, доклад это, очерк или трагедия. И постоянно возводить в святая святых форму. Суть указана перстом — все в ответе.
Байкал — из самых больших грехов.
Дискуссия длится десятилетия. Правда, дискуссией этот публицистический марафон назвать трудно. Не может быть полемики, раз у противника нет никаких доводов в защиту своей позиции, кроме косно-бюрократического нежелания отвечать делом, а не преступным пустословием на доводы, бесспорность которых ясна всем, в том числе ему самому. — безымянному губителю Байкала.
Какие в литературном портрете нужны еще доводы после пудов докладных записок, представленных в Госплан институтами Академии наук СССР, Географическим обществом, Обществом охраны природы и т. д. и т. п.; после писательских выступлений, среди которых такие, как прочитанные страной интервью с министром Валентина Распутина; после того, как в спор о Байкале и за Байкал включилась центральная пресса — «Правда», «Известия»… после речи в защиту Байкала с трибуны XXVII съезда партии…
Если собрать воедино все написанное за эти годы о Байкале, получатся тома. И в первый раздел первого тома войдет статья Олега Волкова «Туман над Байкалом». Она памятна всем, кто в середине 60-х читал «Литгазету». Сотрутся впечатления от рецензий в периодике, от ярких речей, произнесенных Олегом Волковым в Союзе писателей, на бессчетных уже заседаниях Общества по охране памятников и других обществ, комиссий и комитетов, непременным и активнейшим членом которых является Олег Васильевич, но титул «Волков-Байкальский», титул заслуженный, заработанный в поте лица, завоеванный — в анналах нашей публицистики останется.
Не хочется признавать, но ведь сбылось все, что предсказано: целлюлозно-кордовые заводы неминуемо загрязнят озеро; превращение лесов Прибайкалья в сырьевую базу приведет к оголению гор, изменению гидрологического режима… Ведомственность дала пышные всходы: энергетики гнут свое, лесо«хозяйственники» — свое. Очистные сооружения, обошедшиеся в великие миллионы, не стоят и ломаного гроша; омуль не выдерживает химических отходов, да и как ему, несчастному, выдержать — «условно чистые стоки» растворяют стальные трубы. Уничтожается десятая часть водных ресурсов Сибири, сороковая — мировых запасов. И это тогда, когда на планете все больше регионов, где пресная вода в три, в четыре раза дороже нефти. И это еще не все. От заводских выбросов в атмосферу тайга вокруг засыхает на тысячи квадратных километров, оскудевает пушное богатство… Что толковать…
Славное море, священный Байкал!
Да, все в ответе.
Особенно важны, интересны «Заметки-воспоминания» о Льве Толстом. Олег Волков рассказывает в них, как в юные годы его возили летом в Новосильский уезд Тульский губернии, и там, на старой водяной мельнице, состоялось первое знакомство его с Татьяной Львовной, с внучкой Льва Николаевича Таней Сухотиной… Знакомство, продолженное через шестьдесят, через семьдесят лет с Татьяной Альбертини, «ставшей живым звеном между ушедшим миром Льва Николаевича и нами».