Мне остается объяснить появление хора, вводимого один раз в данной трагедии, который из-за того, что составляющие его персонажи не названы, может показаться капризом или загадкой. Я лучше всего объясню мое намерение, если сошлюсь частично на то, что сказал о греческих хорах Шлегель: «Хор нужно рассматривать как воплощение нравственных мыслей, которые вызываются действием; как выразителя чувств поэта, говорящего от имени всего человечества». И немного далее: «Греки желали, чтобы в каждой драме хор… являлся прежде всего представителем национального гения, а затем защитником дела человечества: хор, наконец, это идеальный зритель; он умеряет слишком сильные и тяжелые впечатления от действия, чересчур близкого к истинному; переадресуя, если можно так выразиться, реальному зрителю свои собственные переживания, он передает их ему смягченными неопределенностью лирического и гармонического выражения и, таким образом, приводит зрителя в более спокойное состояние созерцания» [20]. И вот мне кажется, что если греческие хоры и несовместимы с системой современной трагедии, то можно, по крайней мере частично, сохранить их конечную цель, обновить их дух, вставляя лирические отрывки, сочиненные в согласии с идеей этих хоров. Если то, что подобные лирические вставки не зависят от действия и не связаны с персонажами, лишает их эффекта, который производили греческие хоры, они зато, на мой взгляд, способны к порывам более лирическим, более разнообразным, более раскованным. Кроме того, их преимуществом перед античными хорами является отсутствие в них следующих недостатков: не будучи связаны с построением действия, они не требуют изменения или перестройки действия для того только, чтобы их можно было в нем сохранить. Наконец, их преимущество в том, что, предоставляя поэту ограниченное место, где он может говорить от собственного имени, они умеряют испытываемое им искушение ввести в действие или внушить персонажам собственные свои чувства, недостаток, которому подвержены самые известные драматические писатели. Не помышляя о том, смогут ли эти хоры когда-нибудь быть поставлены на сцене, я предлагаю их для чтения. Прошу читателей рассмотреть этот новый замысел независимо от данной статьи, поскольку он может придать дополнительный вес и совершенство искусству, предоставляя ему более непосредственное, более верное и более определенное средство нравственного воздействия.
Я предпосылаю своей трагедии несколько исторических замечаний о персонажах и обстоятельствах, составляющих ее сюжет, полагая, что тот, кто захочет прочитать произведение, в котором смешаны историческая правда и художественный вымысел, пожелает иметь возможность без долгих изысканий различить, что в ней сохранено из действительных событий.
ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ
В 568 году племя лангобардов под предводительством короля Альбоина покинуло Паннонию, отдав ее аварам, и, умноженное двадцатью тысячами саксов и выходцев из других северных племен, вторглось в Италию, подвластную тогда византийским императорам. Заняв часть страны, коей племя дало свое имя, Альбоин основал там королевство, в котором резиденцией монархов сделалась позже Павия. Впоследствии времени лангобарды мало-помалу увеличили свои владения в Италии, либо расширяя границы королевства, либо основывая герцогства, в большей или меньшей мере зависимые от короля. К середине восьмого столетия Италийский полуостров был занят ими, за изъятием нескольких венецианских поселений на материке и Равеннского экзархата, сохраненного до той поры Империей наравне с немногими приморскими городами Великой Греции. Рим и прилежащее герцогство считались владениями императора, чья власть, однако, день ото дня все более ограничивалась и слабела, меж тем как власть первосвященников возрастала. Лангобарды в разные времена предпринимали набеги на эти земли, пытаясь завладеть ими и в них укрепиться.