— Да, да, — согласился Феликс. — Жаль… — Но меньше всего думал он сейчас о зное этого лета и ее саде.
— Аня! — громко крикнул он. — Выползай!
И она вышла, и всего минуты через три после своего панического бегства — и ее нельзя было узнать! — в беленьком ситцевом платьице — когда только успела сшить? — загорелая, легкая, с тонкими глиняно-смуглыми руками. На ногах ее были белые тапки.
— Ты чего драпанула? Думала, кто-нибудь другой?
— Да нет. — Она не смотрела ему в глаза.
— А все же?
— Да ничего такого, — с некоторой досадой, точно у нее под пыткой домогаются признания, сказала она. — Все тебе надо знать… — И стала тапком давить сухой комочек земли, потом шмыгнула носом, точно внезапно простудилась.
Мать вдруг заторопилась и ушла от них.
— Пойдем сегодня купаться? — спросил Феликс.
— Да, право, не знаю… Много дела… Если только попозже… Как раз ту девочку увидите, в которую вы все по уши влюблены…
Феликс засмеялся.
— Значит, идем? Всех ребят двора прихватим, и Аркашу, и Витьку, и Артема, и Лиду…
Аня почесала коленкой о коленку.
— А что это у тебя за сверток под рукой?
Феликс вдруг почувствовал сильный жар во лбу, точно температура у него подскочила под сорок.
— Да так… Ничего особого… Обувку несу в ремонт, — и сказал уже другим голосом. — Ань, может, зайдешь ко мне сейчас? Есть новые книжонки, и свежий квас… И вообще поболтаем…
Аня провела смуглой рукой по плечу, опустила голову и вздохнула:
— Сейчас не могу, Феля…
И вдруг Феликс обиделся. Впервые не на шутку обиделся, смертельно обиделся — и на нее, и на всех их, и даже на Захарку, который-то ни в чем не был виноват, потому что не оказался дома и не успел ничего такого сказать ему… Неблагодарные! Он ничего не жалел для них, себя, можно сказать, растрачивал, а они?
Феликс почувствовал, как ÿ него дернулась щека.
— Ну пока, я пошел, — он отвернулся от нее и зашагал к калитке.
Часа через два в дверь позвонили. Кого там еще несет?
На пороге стоял Захарка.
— Ты приходил ко мне? — Глаза Адъютанта так и сверкали, а воинственно курносый нос, казалось, еще больше вздернулся.
— Заходи… Ты где пропадал?
— Да так… — замямлил Захарка. — Мать посылала… Все дела, дела…
«Знаем мы, какие у тебя дела! — подумал Феликс. — Ворованной рыбкой торговал!» — и хотел уже было срезать острым словцом Адъютанта, но сейчас этого нельзя было делать. Пусть он и грубоват и не очень развит, но ведь как предан ему.
И, не желая больше дипломатничать с ним и ходить вокруг да около, Феликс в упор спросил:
— Как тебе новенький?
— Ванька?
— Он самый.
— А что? Ничего паренек, быстрый… Хваткий!
— Ты так считаешь?
Адъютант сразу понял, что дал промашку, радость на его лице померкла, и ярко-черные сверкающие глаза чуть помутнели.
— А что, нет? — спросил он. — Нет?
— Нет, — сказал Феликс: уж с Адъютантом ему не надо было хитрить. — Разве ты не видишь, какой он самоуверенный? — Лицо у Захарки становилось все более грустным, неподвижным, и курносый нос его смотрел уже не так бодро и воинственно. — И он против всех нас…
— Это Ваня-то? Не может этого быть!
— Слушай, что тебе говорят! — оборвал его Феликс; он вдруг понял: теперь нельзя отступать ни на шаг, надо идти напролом и не быть слюнтяем. — Ты знаешь, что он помогал Витьке нырять за рапанами? Что он сейчас работает над чертежами новых шкатулок и придумывает остроумные надписи к ним, чтоб тот переплюнул всех конкурентов на рынке и зажил не так, как вы, несчастные труженики Черного моря…
— Феликс, дай слово, что это правда! — заорал Адъютант. — Дай слово!
— Нет, сплошное вранье… Это еще не все, слушай дальше: он хочет дружить с балконными крысами и даже звал их купаться…
Захарка прямо затрясся весь:
— Чтоб они, эти выдры, бултыхались рядом с нами в море? Лежали на одной гальке? И ты допустишь это?
Феликс беспомощно пожал плечами:
— А что я могу сделать?
— Как что? Врезать! Врезать им надо! И ему заодно. — Лицо у Захарки вдруг стало совсем волчье, только что клычки не вылезли.
— Ну не знаю, — сказал Феликс, — они ведь все-таки девчонки… Еще жаловаться будут…
— А я ничего не боюсь! Нанку можно не трогать…
— Ну если только несильно… Просто попугать… Да и то вряд ли стоит…
— Ну ясно, — произнес Захарка, по его лицу пробежала быстрая улыбка, и Феликс сообразил, что он все понял.
— А сейчас уматывай от меня, — сказал Феликс, — а ровно в пять — на пляж. Позови всех…