Выбрать главу

незначительную скорость (55—65 километров в час), штопоры кончались для

летчиков относительно благополучно.. и эти случаи не вызывали большого

беспокойства. Тревожным было лишь то, что из штопора никому не удавалось

выйти. Этот режим неминуемо приводил к аварии самолета, а летчики не могли

отдать себе отчета, как это произошло, почему самолет вдруг потерял

управляемость и стал, крутясь, падать».

456 Никому не удавалось. . Неминуемо приводил к аварии. . Безнадежностью

веет от этих слов. Но так оно и было, заподозрить, что Невдачин сгущает краски, невозможно. Тем более, если вспомнить, что летали тогда без парашютов. .

«С появлением самолетов «Ньюпор-4», «Фарман-16» и «Моран», скорость

которых возросла до 85—90 километров в час, — продолжает В. П. Невдачин, —

случаи перехода в штопор стали оканчиваться для летчиков более трагически. . В

Гатчинской военно-авиационной школе, где я переобучался на военного

летчика. . со штопора на «Фармане-16» погибли летчики капитан Дмитриев и

поручик Серов. .» Далее этот скорбный список продолжается. Следуют имена

Стояновского, Синельникова, Артемьева — это только из числа летчиков, лично

знакомых Невдачину!

Не лучше обстояли дела и в Севастопольской школе. Случаи штопора в пей

участились.

Уже после прихода Арцеулова из восьми полученных самолетов «Морис

Фарман-40» шесть, (!) разбились в результате штопора, причем все летчики

погибли. Летчик унтер-офицер Корнейчук на самолете «Ньюпop-XI» после

неудавшейся петли вошел в штопор и погиб. Летчик унтер-офицер Червинский, проштопорив на таком же самолете с высоты 1500 метров до земли, чудом

остался жив. При этом он сделал наблюдение, гораздо более важное, чем

поначалу показалось его коллегам, по его словам, «рули не действовали. .

самолет вращался носом вниз, и попытки вытянуть его только усиливали

вращение» (разрядка моя. — М. Г.).

«Эти случаи, — вспоминает Арцеулов, — вызвали среди инструкторов

Севастопольской школы горячие споры о сущности штопора. . Как начальник

отделения летчиков высшей квалификации — истребителей, я считал своим

долгом сделать все возможное для выяснения сущности явления и найти средства

выхода из него».

В некоторых публикациях о первом штопоре проскальзывала нотка

восхищения спортивным азартом, жаждой риска, чуть ли не склонностью к «игре

со смертью», будто бы толкнувшими летчика Арцеулова на этот подвиг.

Истинные, по-настоящему высокие мотивы, руководившие им в

действительности, невозможно изложить лучше его самого: «Считал своим

долгом. .»

457 Однако от желания, пусть самого горячего, разобраться в сущности штопора

до осуществления этого намерения — путь долгий и непростой. Техника, как и

природа, выдает свои тайны очень неохотно, да и то лишь тому, кто упорно к

этому стремится.

Арцеулов — стремился. Всеми фибрами своей души.

Прежде всего он старался разгадать то, что называется физикой явления. Это

вообще основа всякого исследования в области техники и естествознания —

сначала составить себе представление (пусть поначалу гипотетическое) о

физической сущности исследуемого явления, а потом уж предпринимать любые

расчеты и эксперименты для его проверки, количественной оценки, изыскания

приемов использования на практике. .

И Арцеулову показалось, что он понял.

Действительно понял или это только так ему показалось, на это ответить мог

только эксперимент — проверка в полете.

Не вдаваясь в подробности и идя на некоторое упрощение, скажем, что суть

дела Арцеулов справедливо усмотрел в том, что встречный поток воздуха

обтекает попавший в штопор самолет под чересчур большими углами снизу и

сбоку. Говоря техническим языком, самолет находится на закритических углах

атаки и больших углах скольжения. Именно от этого и возникает неуправляемая

авторотация — самовращение.

А раз так, значит, для вывода из штопора нужно постараться прежде всего

поставить самолет «по потоку» — педалью , руля направления устранить боковое

скольжение, а рулем высоты опустить нос самолета. Вот это-то и представлялось

летчикам противоестественным! С первых дней обучения полетам они усваивали, что, если нос самолета опускается, надо противодействовать этому, отклонив