конца). Тактика эта представлялась мне тогда неким универсальным сборником
рецептов, строга следуя которым будешь воевать «правильно», а значит, с
максимальным эффектом и наименьшими шансами сложить голову самому.
Однако, поскольку никто мне подобного рецептурного справочника на войне
почему-то не предложил, пришлось соображать самому, причем соображать не
мешкая, — боевые вылеты шли один за другим по нескольку раз в день.
И тут-то, убедившись, что в общем не боги горшки обжигают, и пришел к
несколько неожиданному для себя, но в тех условиях весьма утешительному
выводу, что вся тактика в том только и состоит, чтобы мыслен-8но поставить себя на место противника и делать то, чего он меньше всего
ожидает.
Впоследствии я понял, что конечно же тактика — категория гораздо более
сложная и емкая, чем следовало из моей лихой экспромтной формулировки. Но, наверное, что-то более или менее существенное из понятия тактики в этой
формулировке все-таки было. Во всяком случае, действуя в соответствии с ней, я
чувствовал под собой нечто вроде теоретической базы, — это всегда действует
успокаивающе, — а главное, не имел особых оснований жаловаться на
результаты.
Но все это пришло значительно позже.
А в довоенные годы, о которых идет речь, наших летчиков ждал еще не один, так сказать, предварительный экзамен. Конфликт между Японией и
дружественной нам Монголией, начавшийся весной тридцать девятого года в
районе реки Халхин-Гол, сложился для нашей авиации поначалу не очень
благоприятно. В боях с японскими воздушными силами она несла серьезные
потери и в первое время оказалась не в состоянии обеспечить монгольско-советской стороне господство в воздухе.
Если наши истребители-монопланы типа И-16, именовавшиеся
«скоростными» (в то время скорость в четыреста пятьдесят километров в час
давала на это право), воевали еще более или менее успешно, то маневренные
истребители-бипланы И-15, так хорошо проявившие себя в небе Испании, теперь, всего через каких-нибудь два — два с половиной года, оказались, даже в
несколько модифицированном виде (И-15 бис), уже устаревшими. На
авиационных заводах как раз начинался серийный выпуск очередной, теперь уже
более значительной, модификации этих бипланов: их шасси было сделано
убирающимся, а мотор заменен на более мощный, с автоматическим винтом.
Группа истребителей И-153 — такое название получила эта модификация —
была отправлена в Монголию, а среди летчиков группы находился наш коллега, летчик-испытатель Алексей Владимирович Давыдов.
Это был очень интересный человек. Редкий книголюб. Время между
полетами всегда проводил за чтением. Было достоверно известно: если Давыдов
не и воздухе, — значит, сидит в укромном углу комнаты летчиков с книжкой в
руках. Тут я хотел было написать, что в этом заключалось его, как сказали бы
сейчас,
9хобби, но вовремя остановился. Нет, книга для Давыдова не была хобби. Он знал, любил, ценил книгу — и новую, и особенно старую, — как человек, для которого
она не развлечение, а большая часть всей жизни. Он. любил поговорить о
прочитанном, с кем-то поспорить, кому-то просто рассказать (при этом, как я
впоследствии заметил, очень тонко учитывая круг интересов и уровень
собеседника), всячески старался приобщить своих товарищей к чтению, не
смущаясь умеренностью, достигаемых порой в этой области результатов. . Уже
сколько лет нет Алексея Владимировича среди нас, но его крепко помнят и
летчики, и книголюбы, и букинисты, да и просто многие хорошие люди, справедливо видевшие такого же хорошего человека и в нем.
Вернувшись из Монголии с орденом Боевого Красного Знамени на
гимнастерке (в довоенные годы награда довольно редкая), Давыдов откровенно
рассказывал нам:
— Трудновато приходилось там на «Чайках». Полегче, конечно, чем па
старых «бисах» 1, но все-таки трудновато. Скорости нет! А без скорости никакой
маневр не помогает: крутись, если хочешь, в вираже, а тебя сверху клевать
будут. .
Такая оценка была для нас неожиданна. Мы успели привыкнуть, что летаем
«выше всех, дальше всех, быстрее всех» и что наши военные самолеты лучше