— Боги всевышние… Руки — отоприте сундуки, — скомандовал он и потянул Эдну за собой. Идти тут было недалеко, слава всем богам! — Вот. Выбирай, что хочешь.
— Ох… спасибо, сударь! — искренне сказала девушка, запустив обе руки в ворох ткани в первом попавшемся сундуке. — А если чего подшить или подрезать, это мне как?..
— Руки зови, помогут.
— Правда? — недоверчиво спросила она, обернулась и попросила: — Руки, а найдется у вас иголка с ниткой? Ух ты!.. Спасибо!
— Развлекайся, — произнес он. — Гостиную ты видела, свою комнату тоже, здесь делай, что хочешь, но больше никуда ходить не смей, ясно?
— Конечно, сударь, — серьезно ответила Эдна. — Спасибо, сударь.
— За что?
— Так не убили же, — просто сказала она, — когда поняли, что я не ее высочество.
Он только махнул рукой и вышел. Если девица заберется куда-то… Туда ей и дорога. Он чувствовал смертельную усталость, и не только потому, что двое суток провел на крыле. Главное — это было зря. Как и все в его никчемной жизни…
Отпустило его только на третьи сутки, и это еще было ничего. Девушка оказалась увесистой, чтоб ее…
Оосторожно поднявшись, он постоял, ожидая возвращения боли, не дождался и, воспрянув духом, решил проведать пленницу. Правду сказать, он думал, что если девица сбежала, то искать ее он не станет. Но нет, пленница оказалась в своей комнате, она чинно сидела у окна, шила что-то или штопала, а выглядела вполне довольной жизнью.
— Утро доброе, сударь, — сказала она, услышав скрип двери, и встала, отложив рукоделие. — Как спалось?
— Спасибо, прескверно, — мрачно ответил он, оглядывая комнату. Тусклая и серая темница преобразилась: дочиста отмытые окна впускали достаточно света, на большой кровати красовалось яркое лоскутное покрывало…
— Это откуда?
— Да сшила, сударь, долго ли? — пожала плечами девица. — В сундуках тряпья полно, а тут все такое скучное, вот мы с Руками и потрудились…
— Вы с Руками? — зачем-то уточнил он.
— Ну так… — Эдна протянула руку. — Глядите-ка!
Он посмотрел и чуть не выругался: в воздухе парили две когда-то белые перчатки, явно от праздничного наряда Эдны.
— Ну не могу я, когда их не видать, — сказала та весело, — так-то попроще будет, а?
Правая Рука поймала руку Эдны, левая накрыла ее сверху и энергично потрясла.
— Понятно. Ты не голодна?
— Нет, сударь, вы же сказали: попросить Руки, если проголодаюсь. Так они мне принесли хлеба с сыром да воды, — ответила девушка. — А вам бы не помешало отобедать…
— Пойдем, — кивнул он и вышел, не оглядываясь.
На пороге гостиной он остановился и долго молчал, не зная, то ли выругаться, то ли…
Давным-давно не мытая люстра сияла всеми своими хрустальными подвесками и бронзовыми завитками. Сверкала начищенная каминная решетка, уютно потрескивал огонь. На чистом полу распушилась звериная шкура, невесть когда и кем из предков привезенная… Стол покрывала белоснежная накрахмаленная скатерть, старинный фарфор и серебро мягко поблескивали в ярком свете свечей.
— Извольте откушать, сударь, — неведомо когда появившаяся Эдна присела в реверансе. Платье она себе выбрала старомодное, с высокой талией (видно, чтобы не мучиться с корсетом), темно-синее. Если бы она еще не накинула поверх шаль (концы ее перекрещивались на груди и завязывались на спине), выглядело бы это очень даже неплохо.
— Что?..
— Руки, давайте-ка супницу… Сударь, кладовую надо пополнить, там припасов всего ничего.
— Я же запретил тебе ходить по замку!
— А я и не ходила, — с достоинством ответила девушка. — Вы же мне Руки оставили, вот я и попросила их поглядеть, что тут у вас из съестного имеется. Уж не знаю, чем они смотрят, но…
— А общалась ты с ними как? — не без интереса спросил он.
— Да просто, — бесхитростно ответила девушка. — Они умные. Мы договорились, что если чего есть, они мне как бы покивают, а нет, так фигу покажут. Ну или вообще принесут показать, чего там к чему… Оно, конечно, своим глазом посмотреть лучше, да и за плитой доглядеть хотелось бы, но раз вы не велели никуда ходить, то уж как вышло, не обессудьте!
— Ясно… — от потока слов мгновенно разболелась голова. — А с чего ты вообще решила взяться за готовку?
— А что мне еще делать? — недоуменно спросила Эдна. — Где можно ходить, там я уже прибралась, а сидеть сложа руки я не привыкла. Вот, разобралась, что у вас там в кладовых имеется… нет, может, там и еще чего-то есть, да я не знаю, о чем Руки спрашивать! Ну и решила, стало быть, обед состряпать… как уж выйдет, говорю, самой бы к плите встать! Мне-то много не надо, и так не помру, а на вас посмотришь — аж плакать хочется, кожа да кости…