Журавлев, привстав со стула, почувствовал сильную слабость в ногах, еле двигая ими, он подошел к двери и открыл ее. Котова еще находилась в коридоре с последними сотрудниками, раздавая им чистые бланки протоколов. Он подозвал ее:
— Светлана, вместо тебя назначаю Юрьева, а ты зайди в штаб.
Когда оперативница зашла в прачечную, Журавлев дал ей указание:
— Сопроводи Николая Мартыновича до комнаты, где жила Жанночка. Далее он хочет допросить Нину Капитоновну.
— Мне еще нужна мама девочки. Где она сейчас, в комнате? — поинтересовался следователь.
— Ее увезли на скорой, — ответила Котова. — Я по телефону справлюсь, когда ее могут отпустить.
— Бедная, бедная мама, — вздохнул следователь. — Страшно даже представить ее состояние.
Котова, приглядевшись к Журавлеву, ахнула:
— Вы совсем плохо выглядите, на вас лица нет! Мы же обещали врачу, что поедем в больницу.
— Не поднимай панику, — натянуто улыбнулся оперативник. — Подождем, пока все вернутся, а там решим.
Женщина развела руками и пожаловалась следователю прокуратуры:
— Николай Мартынович, Константин Сергеевич неисправимый. Врач рекомендовал в больницу, а он упирается.
— Раз рекомендовал, надо съездить, — покачал головой Кисапов. — А то не ровен час…
— Съезжу, Николай Мартынович, обязательно съезжу, — пообещал он следователю. — Вот придут все с протоколами допросов, просмотрю их и сразу поеду.
— Ну, это к полудню, не раньше, — проговорил Кисапов. — Ладно, решай сам, но я бы посоветовал обратиться к врачу.
Оставшись в штабе, Журавлев несколько раз прошелся из угла в угол, разминая ослабевшие ноги и, почувствовав себя довольно уверенно, вышел в коридор.
Три оперативника, которые охраняли вход, увидев Журавлева, пошли ему навстречу. Они рассказали следующее:
— Ровно в шесть часов один жилец хотел выйти из общежития, мы его вернули обратно.
— Кто он? Из какой комнаты?
— Некто Кравец.
— Кравец?! — удивленно воскликнул сыщик. — Что он хотел делать на улице в такую рань?
— Говорит, что надо подмести двор и крыльцо.
— Ах да, он же дворник — спозаранку решил прибраться в своем хозяйстве, — догадался оперативник.
— Константин Сергеевич, а если он еще раз подойдет, то выпустить?
— Ни в коем случае. Пока все не проверены, никого не выпускать.
Дав указание оперативникам, он продолжил свой путь, чувствуя, что его словно магнитом тянет в конец коридора, где расположена комнатка дворника.
«Его, наверное, еще не успели допросить под протокол, — думал он, тихо вышагивая по коридору. — Поговорю-ка с ним с глазу на глаз, прочувствую, почему он не выходит у меня из головы».
Когда остались метры до цели опера, приоткрылась дверь комнаты по соседству, и женщина среднего возраста в домашнем теплом халате поманила его пальцем:
— Товарищ милиционер, пройдите, пожалуйста, сюда.
Журавлев удивленно вскинул голову и спросил:
— Вы говорите мне?
— Да, да, вам, — кивнула она и повторила: — Пройдите, пожалуйста, в комнату.
В комнате женщина представилась:
— Меня зовут Анастасия Артамонова. Я услышала, что бедную девочку убили, и сердце мое разрывается от печали. Бедная мама, как она вытерпит такое горе… Товарищ милиционер, вы нашли того, кто убил ее?
— Пока еще нет.
— И даже никого не подозреваете?
— Анастасия, не знаю, как вас по отчеству, что вы хотели мне сообщить? — нетерпеливо спросил ее сыщик. — Мне просто некогда вести пустые разговоры.
— Отчество мое Георгиевна, — обиженно хмыкнула женщина. — То, что я сейчас скажу, далеко не пустая болтовня вздорной бабы. Я хочу вам подсказать, кто мог убить девочку.
— И кого же вы подозреваете? — без особой надежды спросил ее оперативник. — И на чем основываются ваши догадки?
— Ее убили молодые девушки, — шепотом заявила она, приведя сыщика в смятенные чувства.
— Кто они такие? — спросил он, немного придя в себя от ошеломляющей новости.
— Местная шелупонь. Тут постоянно ходят две девушки, пьянствуют, засоряют коридор, матерятся. Я с ними несколько раз вступала в перепалку, они со мной пререкаются, ни во что не ставят взрослого человека.
«Ага, женщина, пользуясь случаем, решила расквитаться со своими недругами, — подумал оперативник. — Нашими руками хочет наказать этих хулиганистых девушек».