В одиннадцать часов вечера Владлен подвел итог последнего дня операции.
На ГРЭС стало тихо, весь криминальный контингент, испуганный милицейскими облавами, как тараканы после дуста, переместился в другой микрорайон города. Поэтому третий день операции был абсолютно безрезультативен.
После совещания Владлен вызвал Илью Соколова.
– Илья, завтра выезжаем на место происшествия, иди домой, готовься. В девять утра встречаемся здесь. Найди, пожалуйста, водителя Алексея, пусть готовит машину, с утра пораньше заправит, возьмет дополнительно канистру бензина.
– Хорошо, все сделаю. Я еще с утра хотел отпроситься у вас, чтобы съездить на место, но не находил времени. А так здорово, что вдвоем едем!
Когда Владлен пришел домой, застал ту же картину, что и вчера, и позавчера, и неделю назад – родные спали, на столе ждал холодный ужин, словно время остановилось…
«Как "День сурка"», – он вспомнил чудо американской киноиндустрии, где загадочным образом повторяется один и тот же день, горько усмехнулся.
Владлен тихо зашел в комнату, где спали жена и сынишка, сел у изголовья кровати, долго и нежно смотрел на самых дорогих ему людей.
«Что хорошего они видели от меня? Ничего. Постоянно пропадаю на работе. Она, эта бесконечная работа, затянула меня, засосала без остатка, так жить нельзя, надо когда-то остановиться. Как родился сын, еще ни разу не брал отпуск… Нынче осенью обязательно надо взять путевку и уехать на отдых, показать сыну море. Спасибо, любимая, за терпение… Все, решено, на море!»
От мысли, что он наконец-то поедет с семьей на отдых, Владлену стало легко на душе и он, едва добравшись до дивана, со счастливой улыбкой провалился в мертвый сон.
На место
Утром, позавтракав вчерашним ужином, Владлен оставил на столе записку: «Дорогие мои, я выезжаю в командировку, вернусь через два дня. Целую. Папа».
Когда пришел в министерство, было ближе к восьми. Взяв у дежурного сводку происшествий, он поднялся в кабинет и включил чайник. Изучив сводку, налил себе кофе, понюхал, а затем, открыв окно, выплеснул его на улицу. Повертел в руках банку из-под темно-коричневого эрзац-заменителя, гордо именуемого «кофе» и с приличного расстояния бросил в мусорную корзину, попав точно в цель. Удовлетворенный хорошим броском, подумал: «Хватит заменителей, надо жить настоящим! – Вдруг его оценило. – А ведь все беды наши от этих заменителей, – заменителя следователя, заменителя сыщика, заменителя чиновника… Если бы все было по-настоящему, и жизнь была бы другой!»
Владлен вспомнил об одном оперативнике, который ни разу не видел живого преступника, не раскрыл ни одного преступления, но благодаря тому, что умело стелился перед начальством, умудрился дослужиться до полковника.
«Слава богу, таких теперь нет среди моих ребят, все настоящие», – он с теплотой вспомнил об оперативниках, своих подчиненных, которые сейчас, в эту минуту, трудятся, не зная сна и отдыха.
Ровно в десять машина, двадцать девятая «Волга», стояла готовая на заднем дворе министерства. Когда Владлен и Соколов подходили к машине, Леха, водитель «Волги», напевая какую-то песенку, ковырялся в моторе. Он стоял спиной к Владлену и к Соколову и не видел их. Соколов тихо подошел к нему сзади, резко схватил его за плечи и крикнул:
– О чем, пташка, поешь?!
Леха испуганно повернулся и, увидев своих, улыбнулся криво.
– Че п-пугаете, за-заикой хо-хотите сделать?!
– Да ты и так заика. – Соколов хлопнул его по спине. – Давай, в путь!
Водитель Алексей, простодушный и немного наивный парень, был всеобщим любимцем оперативников. Сыщики частенько над ним подшучивали, но без всякой злобы – любя. Алексей никогда не обижался на шутки, в ответ всегда добродушно улыбался, обнажая свои щербатые зубы. За то, что он плохо выговаривал некоторые слова и немного заикался, особенно при волнении, опера прозвали его Логопедом.
Иногда он выпивал. Если, будучи пьяным, садился за руль, то ехал со скоростью быстро идущего человека – пять километров в час. Этим он отличался от других водителей. Однажды ночью сыщики увидели ползущую по пустынной улице машину, за рулем которой был Леха. Они попытались его остановить, но тот продолжал движение, не обращая внимания на бегающих вокруг машины людей. Погоня продолжалась довольно долго. Когда он заехал во двор своего дома, остановился и разблокировал дверь, опера рывком открыли ее. Леха без чувств свалился на землю. Опера данную историю утаили от начальства, и вообще, они Леху оберегали, как могли. После того случая его прозвали Леха-автопилот, но это прозвище не прижилось, он так и остался Логопедом.