— Передвинь свечу сюда, — попросил он.
— Ты можешь это читать?
— Вроде как…
— «…Пратянул длань. Но сильна разгневался на него. Смерть наканец спустился сюда, в юдоль скорби, за ним. И в сваей гардыне дал обед искать Бессмертия. «Тогда, — обратился он ко младым волшебникам, — мы аблачимся в адияния Богов». На следующий день, когда дождь все лил и лил, Альберто…»
— Написано на Старом языке, — объяснил Мор. — Ещё до изобретения правописания. Давай-ка заглянем в самую последнюю.
Это был Альберт в натуральном виде, Альберт чистой воды. Мор заметил даже несколько ссылок на жареные тосты.
— Давай посмотрим, чем он занимается сейчас, — предложила Изабель.
— Думаешь, это следует делать? Немного напоминает подглядывание.
— Так что? Испугался?
— Ладно.
Он быстро перелистал страницы, пока не дошел до ещё не заполненных, и вернулся обратно. Там он и обнаружил повествование о нынешней жизни Альберта. Учитывая, что дело было среди ночи, строки ползли по странице с поразительной скоростью. Большая часть биографий мало что имеет сказать по поводу ночного времени, если только сны не оказываются особенно яркими и живыми.
— Держи свечу как следует, ладно? Я не хочу обкапать его жизнь жиром.
— А почему бы и нет? Ему нравится жир.
— Хватит хихикать, иначе мы оба свалимся. Посмотри-ка на этот отрывок…
— «Он крался черес пыльный мрак Хранилищ, — прочла Изабель, — взгляд иго был устримлен в адну точку, на крохатное пятнышко света в высате. Суют нос в чужые дела, тычут пальцами в вещи, каторые их не касаются, деманята…»
— Мор! Он…
— Заткнись! Я читаю!
— «…Вскори этаму придет канец. Альберт техонько подкрался к подножию десницы, наплевал на руки и пригатовился талкать. Хазяин никогда не праведает об этом; в паследние дни он стал странно сибя висти, все из-за этого мальчишки, и…»
Подняв глаза, Мор встретился взглядом с расширенными от ужаса глазами Изабель.
Внезапно девушка вырвала книгу у Мора, подержала её на расстоянии вытянутой руки, по-прежнему не отводя застывшего взгляда от глаз юноши, и разжала пальцы.
Мор наблюдал за шевелением её губ. Затем до него дошло, что и он тоже считает при себя.
Три, четыре…
Раздались глухой удар и приглушенный крик. И вновь спустилась тишина.
— Как ты думаешь, ты убила его? — после некоторой паузы спросил Мор.
— Что? Не знаю. Во всяком случае, я не заметила, чтобы от тебя поступали предложения получше.
— Нет, но… Он ведь старик, в конце концов.
— Тоже мне старик… — отрезала Изабель, начиная спускаться по лестнице.
— Две тысячи лет — это не старик?
— Ему шестьдесят семь, и ни днем больше.
— Книги говорят, что…
— Напоминаю тебе, здесь время не действует. То есть настоящее время. Ты что, не слушаешь, мальчик?
— Мор, — поправил Мор.
— И хватит наступать мне на пальцы. Я спускаюсь так быстро, как только могу.
— Извини.
— И не распускай нюни. Имеешь ли ты хоть какое-то представление о том, как тоскливо и скучно здесь жить?
— Наверное, нет, — признался Мор и добавил с искренним чувством: — Я слышал о скуке, но никогда не имел возможности попробовать, что это такое.
— Это кошмарно.
— Если уж на то пошло, радость тоже вовсе не то, что из неё раздувают.
— Все что угодно лучше скуки.
Снизу донесся стон, за которым последовал поток проклятий.
Изабель вгляделась в темноту.
— Очевидно, проклинающие мускулы я ему не повредила, — съязвила она. — Я не обязана выслушивать подобные выражения. Это может плохо сказаться на моем моральном облике.
Альберта они обнаружили привалившимся к подножию лестницы, бормочущим нечто нечленораздельное и держащимся за руку.
— И вовсе ни к чему поднимать такую суматоху, — отрезала Изабель. — Ты не ранен. Отец просто не допустит, чтобы случалось нечто вроде этого.
— Для чего вам понадобилось приходить сюда? — простонал он. — Я никому не хотел причинить вред.
— Ты собирался спихнуть нас, — ответил Мор, пытаясь помочь ему подняться. — Я прочел это. Меня удивляет, что ты не прибегнул к магии.
Альберт сверкнул на него глазами.
— Ах, так ты и до этого докопался, да? — спокойно произнес он. — В таком случае желаю, чтобы эта информация принесла тебе массу пользы. Ты не имеешь никакого права совать свой нос в чужие дела.
С трудом поднявшись на ноги, он сбросил руку Мора и тяжело затопал обратно, мимо притихших полок.