Это предложение вызвало бурный восторг у дикарей, как только все узнали, о чем шла речь. Не говоря о сверхъестественной и чудесной природе подобного источника, которая сама по себе разжигала любопытство и рождала радужные надежды, иметь доступ к неистощимому запасу спиртного, бьющему из недр земли, было так заманчиво, что не приходится удивляться радости и восторгу слушателей. Даже те два или три вождя, которые оказались достаточно проницательны, чтобы догадаться, как была пролита «огненная вода», заколебались; причиной этому была не только серьезность и уверенность бортника, но в немалой степени и энтузиазм окружающих. Это единодушие, возникающее в толпе, настолько обычно, что едва ли требует объяснений, по большей части оно и является причиной бедствий, которые навлекают на себя людские сборища. Дело вовсе не в том, что недостает людей, которые видят истину; но почти никто из них не способен постоять за нее, оказавшись в общей массе, охваченной единым порывом.
Само собой разумеется, колдун, который владеет тайной родника, бьющего чистым виски, должен быть готовым к настоятельным требованиям немедленно продемонстрировать свое могущество. Так и вышло: со всех сторон на Бурдона нетерпеливо наседали дикари, жаждущие поскорее узнать, в каком месте молодые воины должны рыть, чтобы открыть сокровище. Наш герой сознавал, что его жизнь зависит от того, насколько он сумеет поддержать свою ложную репутацию, то есть он должен немедленно, для поддержания таковой, сотворить нечто хотя бы на время удовлетворяющее любопытство нетерпеливых слушателей. Поэтому в ответ на требования доказать свою силу он начал действовать не только с полным самообладанием, но и с замечательной изобретательностью.
Как вы помните, Бурдон собственными руками отправил обе бочки вниз с обрыва. Понимая, что они должны исчезнуть бесследно, он проследил весь их путь, от верха до подножия крутого склона, где в конце концов клепки и прочие остатки были унесены водой бурного потока. Вышло так, что полупустая бочка разбилась гораздо дальше от русла, чем непочатая, которая катилась по каменистому склону невредимой и раскололась лишь в двух ярдах от берега ручья, увлекшего все обломки и большую часть пролитой жидкости; но виски вылилось еще на берегу. Так вот, место, привлекшее своим благоуханием чутких дикарей, было то, где пролилась меньшая часть виски; там они и развели свой костер. Бортник рассудил, что если остатки виски, пролившегося из полупустой бочки, так сильно пахнут, то уж полная-то бочка виски оставила след куда более ароматный: покажу-ка я им свое колдовское искусство, только не на этом месте, а там, у подножья холма. Сказано — сделано: к тому заколдованному месту он и направился со всеми подобающими церемониями в ответ на неотступные требования потаватоми указать Источник Виски.
Бортник слишком хорошо знал характер индейцев, чтобы позабыть приукрасить свое дело разного рода фокусами и лицедейством. По счастью, у него в каноэ осталось нечто вроде маскировочного одеяния, которое он сам смастерил для охоты осенью, когда пестрота этого одеяния сливалась с осенней листвой и давала возможность незаметно подкрасться к добыче. В этот наряд он и облачился, к немалому восторгу молодых воинов, хотя они старались не показывать виду, что его забавный вид их рассмешил. Затем он с таинственными жестами и ужимками извлек свою подзорную трубу и раздвинул ее до упора. Этот прибор сыграл ему на руку: быть может, именно он и помог внушить зрителям благоговейный ужас. Бурдон сразу приметил, что никто, даже старейший вождь, не видывал такого чуда, и понял, что оно будет его главным подспорьем. Сделав Грому знак приблизиться, он навел трубку на фокус, а затем, направив узкий конец ее на костер, приставил широкий к глазу индейца. Один из дикарей, слишком любивший виски, чтобы найти в себе силы оторваться от благоуханного места, все еще медлил, озаренный огнем костра, и, разумеется, предстал взору вождя в виде крохотного карлика, маячащего вдали.
Удивленное восклицание, сорвавшееся с губ вождя, красноречиво подтвердило могущество колдуна; после этого каждому вождю и почти всем воинам было дозволено посмотреть в волшебное стекло!
— Это что такой? — спросил серьезно Гром. — Вижу Волчий Глаз совсем хорошо — почему такой маленький? — почему так далеко, а?
— А это чтобы ты знал, что может делать колдун бледнолицых, когда захочет. Этого индейца зовут Волчий Глаз, и он очень сильно любит виски. Это я знаю, знаю и его имя.
Новые подтверждения колдовского искусства вызвали удивленные восклицания индейцев. Правда, кое-кто из старших вождей понял, что имя колдун подхватил у Грома; но вот как же он догадался, что Волчий Глаз — пьяница? Это слово не было произнесено, но сказано было достаточно, чтобы те, кто знал его слабость, поняли намек. Однако бортник, не давая никому времени поразмыслить и обдумать очередное доказательство своей магической силы, перевернул трубку и, приставив малый глазок к глазу Грома, направил ее в ту же сторону. У индейца вырвался громкий вопль ужаса, смешанного с восторгом, когда он увидел Волчьего Глаза в натуральную величину, так близко, что, казалось, его можно было достать рукой.