В дому ли скук влачу часы, —
Дом пахнет уж пустыней;
Вот сад; как старость мне власы —
Его так пудрит иней;
Там гнется вяз на утлом пне,
Как старца гнут уж годы;
И, как под шубой кровь во мне,
Под льдом так стынут воды.
Но вот они опять с весной,
Как из пелен, прорвутся,
Деревья, с прежней красотой,
Вновь в зелень облекутся;
А мне весна, хоть при́дет вновь, —
Не усладит печали:
Мне младость, резвость и любовь
Навек «прости!» сказали!..
Но нет; приди, весна! — цветы
На травку брось зелену;
Хотя спрямить не можешь ты
Мне спину, в крюк согбенну,
Хоть в свете счастьем мне своим
Нельзя уж наслаждаться,
Так, вспомня прежнее, — чужим
Я буду утешаться.
106–108. АВТОЭПИГРАММЫ{*}
1 НА ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ТРАГЕДИИ «АНТИГОНА»
Любезну Антигону,
Которой прелестьми нас Озеров пленил,
Капнист, чтоб угодить Креону,
В трагедии своей — убил!
2 НА ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ТОЙ ЖЕ ТРАГЕДИИ, В КОТОРОЙ СОЧИНИТЕЛЬ СЛИШКОМ ЧАСТО УПОМИНАЕТ О ПРИВРАТНЫХ ПСАХ И ВРАНАХ
Сколь горька участь Антигоны!
Давно убил ее Креон,
А к похоро́нам вновь Капнист со всех сторон
Накликал миллионы
И псов привратных и ворон.
3 ПРИМЕНЕНИЕ К ТРАГЕДИИ «АНТИГОНЕ» ИЗВЕСТНОЙ ЭПИГРАММЫ НА ПЕРЕВОД МОЛЬЕРОВОЙ КОМЕДИИ «СГАНАРЕВА»
Хотя б никто не знал из целого партера,
Кем в Антигоне нам
Представлена в урок лирическим певцам
Одна холодная, трагическа химера,
То б общий и согласный свист
Всем доказал, что то Капнист.
109. СТИХИ НА ИЗОБРАЖЕНИЕ САФЫ HА АНТИКЕ В ПЕРСТНЕ, НАЙДЕННОМ В ГЕРКУЛАНЕ, НА КОТОРОМ ХУДОЖНИК ВЫРЕЗАЛ ВНИЗУ ЛИРУ И ПЧЕЛКУ, В УПОДОБЛЕНИЕ СЛАДОСТИ ПЕНИЯ САФЫ НА ЛИРЕ С СЛАДОСТЬЮ МЕДА, СОБИРАЕМОГО ПЧЕЛОЮ{*}
С розы собранный, с тимьяна,
Сладок, пчелка! нам твой мед, —
Сафо, миртой увенчанна,
Слаще о любви поет!
Мило нам твое жужжанье,
Как с весной летишь ты в луг, —
Лирных струн ее бряцанье
Нежит более наш слух.
Грации ужалить руку
В гневе свойственно тебе, —
Сафо стрел любовных муку
Ощущала лишь в себе.
Часто, лакомством манима,
В сладких тонешь ты сотах, —
Сафо, ревностью гонима,
В ярых погреблась волнах.
110{*}
При переводе слов с чужих язы́ков должно
Нам поступать всегда с разбором, осторожно,
Чтоб тут не вышел вздор и галиматия, —
Ведь о слепом сказать лишь можно,
Что ищет он руки ея.
111. ЖИЛ ЦАРЬ... {*}
Отрывок русской народной сказки, переложенной стихами
Жил царь, и прижил он с царицей три сына и три дочери.
Две старшие красавицы, каких и под небесью нет:
Одна из них — орлиный нос, глаза, как угль, и бровь дугой;
Другая — розов цвет с лилеей, и ряд зубов — как бисерки;
А третья дочь — мала, смугла, с горбом, уродом родилась.
Два старши сыновья — красавцы, удалы, добры молодцы,
А последний — карло ростом, ножки в пядь, башка с котел.
Любовалася царица красотою дочерей,
Сыновьями-молодцами величался добрый царь.
Приходили с сватовством к ним юные царевичи,
Из дальних стран могучие, славные богатыри.
Насмехалися над ними гордые красой царевны, —
Никого себе достойным не считали быть они
И какой-нибудь противный в каждом видели порок:
Тот умен и храбр отлично, да невежлив, неуклюж;
Другой пригож, и мил, и ловок, но зато головкой плох.
С гневом и стыдом съезжали все с двора широкого;
Опустел он многи лета без ожиданных гостей.
Царь с царицей всё ласкались видеть лучших женихов;
Ждать-пождать они царевнам суженых, но ах! — уже
Протекает год за годом, а сватов как нет, так нет.
В одиночестве скучают гордые красавицы,
А добрый царь с царицею, то видячи, грустят, скорбят
И кличем женихов скликают уже из отдаленных стран,
Бессчетно серебра и злата сулят в придано дочерям:
Драгова жемчуга, камений и всяких узорочий тьму,
Но ни один жених не едет на широкий царский двор.
Часто царь грустит с царицей, часто думу думают:
Как бы им к мужьям пристроить постарелых дочерей?
Наконец зовут на терем старших двух своих сынов:
Посылать хотят их в царства, во страны далекие,
Чтоб царевнам обыскали там достойных женихов.