В нашем литературоведении не принято говорить о русском революционном классицизме, ибо единственным произведением, которое можно причислить к этому направлению, является как раз «Вадим Новгородский», пьеса, не уступающая в смелости признанному образцу европейского революционного классицизма — трагедии Мари-Жозефа Шенье «Карл IX, или Урок королям». Французский драматург противопоставил королю-тирану короля-гражданина, а Княжнин не учил королей. Он заставил Вадима и его единомышленников бороться не с тираном, а с тиранией как синонимом абсолютизма. Именно этого не простила Княжнину Екатерина II, которая боролась с тираноборческой драматургией при помощи цензуры, ложного истолкования чужих пьес и собственных «Исторических представлений», а для расправы с «Вадимом» призвала палача. Страстные республиканские речи вольных новгородцев обусловили популярность трагедии в первый период освободительного движения. Как этап в развитии русской общественной мысли трагедия не теряет интереса и в наши дни. Не может быть забыт Княжнин и как автор других трагедий и комедий, сыгравших заметную роль в истории русской драматургии, и как поэт, подготовивший гражданский стиль декабристской поэзии.
Л. Кулакова
ДРАМАТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Трагедия в пяти действиях
Дидона, карфагенская царица.
Эней, троянский князь.
Ярб, царь гетульский.
Антенор, сопутник Энеев.
Гиас, наперсник Ярбов.
Тимар, вельможа Дидонин.
Елиза,
Арсина наперсницы Дидонины.
Воин говорящий Дидонин.
Воины Ярбовы.
Воины Дидонины.
Действие в Карфагене, в Дидониных чертогах.
Явление 1
Эней,Антенор.
Антенор
Се день уже настал, желаемый тобою,
В который будешь царь над здешнею страною.
Дидона свой венец Энею отдает,
И ваши брак сердца навеки сопряжет.
Готовый к торжеству, весь город веселится,
Но спутники... Эней, твой зрак печалью тмится,
Когда дражайшая во власть твою красы...
Эней
О, рок! о, грозный день! о, бедственны часы!
Антенор
Но что же ныне твой геройский дух смущает?
Иль вновь Анхиз в стенах троянских погибает
И спасть от пламени его тебя зовет?
Иль Гектор, поражен, вторично днесь падет?
Но Трои больше нет, и Троя вся с тобою.
Эней
А я к мучению оставлен жить судьбою.
Прошли преславные геройски времена.
О, полна лаврами Троянская страна!
Почто не тамо я со светом разлучился!
Покрыт бы лаврами, в тень гроба ниспустился;
Мой с блеском жизни луч, навеки преломясь,
Отстал бы от меня, со славой съединясь;
Не зрел бы ты меня, терзаема тоскою,
От мест влекома сих, борющася с собою.
Антенор
Эней!.. сих мест!.. в сей день!.. но кто тебя влечет?
Или воспомнен стал забвен богов завет,
И паки славы глас услышан днесь тобою?
Возможно ли?.. Но, ах! я льщусь одной мечтою.
Не время вспоминать троян упавший град,
Как чувства все тебя к одной любви стремят;
Когда ты к вечному веселью приступаешь,
Вотще о бедных ты, вотще воспоминаешь.
Им нет защитника, и тщетно сам Зевес
Троян восставити тебе велел с небес.
Эней
Почто к мученью мне мученья прилагати
И, ах, растерзанна еще почто терзати!
Когда бы должен был я кровь мою пролить,
Чтоб, жертвуя собой, трояней искупить,
Я б пролил всю; но, ах! Дидону мне оставить
И смертию себя возлюбленной прославить!
Антенор
Но кто ж быть счастливым тебе в сей день претит?
Эней
Всё, всё Энееву к Дидоне страсть винит:
Родителева тень, Троянская держава,
Мой долг, Зевес, сама моя бессмертна слава.
Вчера, как сон принес полезный нам покой,
Мой дух, наполненный Дидониной красой,
Вкушал спокойствие в минуты безмятежны,
И восхищали весь мой разум мысли нежны,
Явился мне отец. Анхизов скорбный вид
В молчании своем показывал мой стыд.
С жаленьем на меня взирая непрестанно,
Он долго воздыхал, стоная несказанно,
И с горестью, открыв уста, сие вещал:
«Неблагодарный сын! того ль я ожидал
От крови моея, богов смешенной с кровью!
Мой сын, любезный сын, отягощен любовью,
Во праздности свой век намерится влачить;
Зевесу клятву дав, дерзает изменить!»
Сим гласом поражен, я сон и одр оставил,
И в храм отца богов тотчас свой путь направил,
И, тайно к алтарю собравши там жрецов,
Бессмертных умолять я им велел богов,
Желая своея судьбины облегченья.
Но я для горести рожден и для мученья!
Вотще пред алтарем с стенанием упал
И землю я, простерт, слезами орошал.
Увы! несча́стливых молитвы суть напрасны,
И боги сами мне, несчастному, ужасны!
Во храме стены вдруг ужасный гром потряс,
И в ярой молнии небесный гиен не гас.
Начальствующего жреца власы вздымались,
Дыхания и груди от ярости спирались,
Которою его наполнив, небеса
В его устах сии послали словеса,
Лютейшие слова! которы вспоминая,
Ещё я мучуся, терзаясь и стоная.
Так бог в жреце вещал: «О слабый ты Эней!
Где мужество души девалося твоей?
Тебе врученно мной троян оставше племя,
Чтобы посеяти несметных лавров семя;
А семена сии, на дерние упав,
Бесплодны для меня, без пользы свету став».