Уводят Святослава.
Ольга
Возвратом сына лишь сугубится та рана,
Котора без него мою терзала грудь.
К его спасенью мне откройте, боги, путь!
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Театр представляет храм близ тех же чертогов, гробница Игорева видна; брачные алтари пылают, близ оных лежат секиры для приношения жертвы, вокруг стоят жрецы.
Явление 1
Ольга,Всевеста,Мирвед.
Ольга
О, страшно зрелище, ужаснее мне гроба!
Пожри меня, пожри скорей, земли утроба!
О, унижение, в которое вдаюсь!
О, сын! супруг! ах! с кем я браком съединюсь!
Всевеста
Иль в лютых горестях, которые вкушаешь,
Приятной мыслию себя не утешаешь,
Что сына средством сим избавишь своего?
Ольга
Избавлю сына я, избавлю я его;
Но лишь неправедных богов пред страшным зраком
С тираном съединюсь навек ужасным браком,
Не будет долог мой позорный век тогда.
Тирану я скажу: «Клянися навсегда
Быть сыну моему защитой и покровом!»
Потом, уверена уже его я словом,
Избавивши от бед я сына своего,
Избавлю и себя бесчестия сего:
В очах сих помрачу лучи несносна света
И сим кинжалом я свои окончу лета.
Всевеста
Что хочешь предприять, тем сына не спасешь.
Коль узы брачные ты с варваром прервешь,
И подозрением и страхом окруженный,
Чтоб власть свою блюсти, сей хищник дерзновенный,
Во Святославе зря злодея своего,
Конечно, погубит он сына твоего.
Ты, конча жизнь свою, тирана страх кончаешь
И Святослава в гроб с собою заключаешь.
Ольга
О, страшна мысль — со мной мой сын во гроб падет
И весь род Игорем смерть Ольги пресечет!
Почто и гробом ты несчастну ужасаешь,
Последнего меня убежища лишаешь?
Так: должно жить, себя с злодеем обязав, —
Ты будешь жив, мой сын, любезный Святослав;
Чего не сделаю, чтобы тебя избавить,
Все низости снесу, чтобы тебя восставить.
Но ты, которая умрети мне претишь,
Напрасно, может быть, ты Ольгу тем крушишь
И, смертию меня сыновней устрашая,
Меня к стыду влечешь, от гроба отвращая;
Хоть Мал злодей, но толь не может быть жесток,
Чтобы несчастную и в гробе гнати мог:
Пред алтарем богов он клятвой утвердится,
Хотя тиран, но он бессмертных убоится, —
Меня супругою он в памяти иметь
И сына своего в моем он будет зреть.
Ко всем мой долг, ко всем моим концом свершится,
И Ольга от всего во гробе разрешится:
Доволен будет Мал, и Святослав спасен,
Спокойна буду я, супруг не раздражен.
Мирвед
Предбудущих ты бед себе не вображаешь —
Или ты гордости сыновния не знаешь.
Ольга
А ты, свидетель всех моих ужасных бед,
Оставшися по мне, служи ты мне, Мирвед:
Напомииаючи мою презлу судьбину,
Напоминай всегда несчастнейшему сыну,
Что́ для опасения терпела я его, —
Чтоб матери своей он не лишил того,
Что бедствием она, что жизнью искупила;
Я род князей своей утратой сохранила, —
Чтоб он за то себя хранил в награду мне,
Род Игорев вознесть он должен в сей стране;
Но чтоб исполнить то князей российских сыну,
Вмешаться должен он теперь в свою судьбину, —
Чтоб крови Рурика последки сохранить,
Он, гордость отложа, покорен должен быть;
Он род князей, но он сего остаток рода:
Мой долг есть смерть, его долг — жити для народа.
Мирвед
Но если Святослав, любезную зря мать,
Не хочет оныя советам днесь внимать,
Когда слезами он твоими и рыданьем,
Стенаньем матери и всем ее страданьем
Не тронут, гордости внимая лишь одной,
Тирана видя он на троне пред собой,
Приводит в страх его в оковах, безоружен,
Когда уж при тебе живот ему не нужен, —
Кто может без тебя ту гордость утолять,
Без Ольги кто его принудит в свете жить?
Тирана на главу без пользы гром бросая,
Падет под варварством, злодея раздражая.
В отчаяньи своем ты всех не видишь бедств
И смерти твоея не вображаешь следств:
Ты ею россиян неволю утверждаешь
И вечные на нас ты узы налагаешь;
Блаженству подданных не хочешь жертвой быть
И сына своего ты хочешь погубить.
Зри всех к ногам твоим со мною преклоненных,
Твоим отчаяньем и смертью устрашенных,
Молящих о своем спасении тебя:
Сбери рассудок свой, войди сама в себя,
Затменно будет ввек всё смертию твоею,
Погибнет всё, всё в снедь останется злодею —
Геройски подвиги российских всех князей,
Отечество твое и всё в руке твоей.
Крепись и не слабей, бедами устрашенна,
И верь, что смертию ты будешь помраченна:
Тот счастлив, кто в беда́х окончит тяжкий век,
Но тот велик и всех превыше человек,
Кто, бед под тяжестью своих не уклоняясь,
Для блага общества вовеки сохраняясь,
Таков в несчастии, каков и в счастье был, —
И твой ли, Ольга, дух рок бедством устрашил?
Великия души напасть не пременяет, —
Нередко робким гроб прибежищем бывает:
Кто недостоин жить — тот кроется во мрак.