Ток видит твой в пути премены,
Противности и блага цепь;
Проходишь ты луга зелены,
Проходишь и песчану степь.
Век видит наш тому подобно
Различные в пути следы:
То время к радости способно,
Другое нам дает беды.
В Каспийские валы впадаешь,
Преславна мати многих рек,
И тамо в море пропадаешь, —
Во вечности и наш так век.
ОДА АНАКРЕОНТИЧЕСКАЯ {*}
К ЕЛИСАВЕТЕ ВАСИЛЬЕВНЕ ХЕРАСЬКОВОЙ
Прелетите ко Московским
Вы, сии стихи, селеньям,
В дом Хераськова войдите
И предстаньте вы пред очи
Стихотворице московской.
Не сердитеся вы, музы,
Что дерзну, стихи слагая,
Подражать Анакреонту,
Сладкому Анакреонту,
И писать его словами,
И его писати складом,
И его писати духом,
Грации его учили
Украшаться простотою,
О прекрасные богини,
Три прелестные девицы!
И меня вы научите
Простотою украшаться.
А московскому Парнасу
Вы Хераськовой устами
От меня скажите это:
Чисти, чисти сколько можно
Ты свое стопосложенье,
И грамматики уставы
Наблюдай по крайней силе.
Чувствуй точно, мысли ясно,
Пой ты просто и согласно.
Я не критике касаюсь,
Не к тому мои слова,
Только то другим вещаю,
Что вещаю я себе.
Совершенство тщуся видеть
Древних греков и у нас
И, подобный их Парнасу,
В Петровой области Парнас.
А ты, Хераськова, сему внимая слову,
Увидети в себе дай россам Сафу нову.
Когда воспеть героев,
Когда гласить победы
Другому оставляешь,
Поди в луга зелены,
Поди к потокам водным,
Гуляй в приятных рощах
И слушай песни птичек,
Когда они аврору
Согласно воспевают.
Воспой весну прекрасну
И сладкую свободу,
Воспой любви заразы,
Которы ощущаешь,
Любезного имея
И верного супруга,
Которому вручила
Свое ты нежно сердце,
Свою цветущу младость.
С тобой игры и смехи,
С тобой веселье, радость,
Имей в любви успехи
И чувствуй в ней утехи.
ОДА{*}
Разумный человек
Умеренностию препровождает век,
К восторгу счастие премудрого не тронет,
В печалях он не стонет.
Хотя кто слёз отерть,
Не тщится в горести вкусить, — и плача, — смерть:
Хотя кто в радости свой сладкой век проводит,
От смерти не уходит.
Смерть кончит наши дни,
Вселяются во гроб не бедные одни;
Богатства и чинов она не разбирает;
Всяк равно умирает.
Имея в головах
Подушки мягкие, на мягких муравах,
Доволясь овощми и вин Арарских соком, —
Скосимся общим роком.
Цветы пестрят луга,
И орошают вод потоки берега;
В сии места, доколь мы крепки и здоровы,
Сосуды нам готовы.
Наполним их вином.
Доколе мы еще на свете не ином,
И мыслей от себя гоня о смерти бремя,
Почтим нам давно время.
Когда придет мороз,
Минется красота благоуханных роз.
Пусть время завсегда утехи нам приносит.
Доколе смерть не скосит.
Зеленые леса,
Долины чистые и ясны небеса,
Пригорки и сады, источники и реки
Оставим мы навеки.
Вода Невы течет
И в море навсегда свои струи влечет.
Струи сии от нас в минуту укатятся
И уж не возвратятся.
Что видим мы своим,
Не наше это всё, достанется другим.
Не будет больше нас, и будто бы нимало
Здесь нас и не бывало.
Героев и царей,
За добродетели достойных олтарей,
И в бедной хижине живущего убога
Берет отсель смерть строга.
Необходим сей страх,
И без изъятия в песке истлеет прах
Зарытого в лубках тогда в земной утробе
И в позлащенном гробе.
Когда судьба велит
И жребий нам во гроб идти определит —
Хотя сие и всем нам, смертным, неприятно,
Отходим невозвратно.
И не спасет ничто
От смерти никого, родился только кто,
Кто прожил мало лет или жил лета многи —
Не обойдет сея дороги.
ОДА{*}
Снимешь ли страстей ты бремя,
Радости подав странам?
Придешь ли, драгое время,
Ты когда обратно к нам?
Скрылись вы от человека,
Времена златого века.
Злобой сердца в притупленьи
Омрачает мысли яд,
Я в сладчайшем исступленьи
Зрю минувший век назад.
Вижу время Оно ясно, —
Кое зрелище прекрасно!