Мы видим в наши веки
Сияющих умом и славой в темноте:
Сиянье пропадет, лучи погаснут те,
Когда увидят их разумны человеки.
ДВЕ СОБАКИ{*}
Не знаю, у кого служили две Собаки,
Но были участи у них неодинаки.
Одна дворовая была
И ночью от воров двор целый берегла;
Хозяева ее при ней спокойно жили,
А в награждение услуги таковой
Пост вечный на сию служанку наложили:
Держи ты караул, дружочек мой,
От скуки песни вой.
С поварни иногда за жадною нахалкой
Гонялся повар с палкой,
А паче ежели незваный этот гость
Спроворит смачну кость.
Другая не в таком была Собачка теле;
С боярином она валялася в постеле,
С хозяйкой чай пила
И будто дочь у них любимая жила.
Вкруг шеи ленты ей вязали,
Ласкали, лобызали;
А бедный сторож тот,
Который исхудал, как непроворный кот,
От голоду сего и от ударов таял,
И больше уж не лаял.
Случилося, что вор,
Не слыша лаянья, вломился в этот двор
И Псу голодному кусок бросает хлеба.
Пес думал, что к нему то ангел послан с неба
От голоду спасти; хватает, не ворчит,
Вор шарит и тащит, а часовой молчит.
Хозяин тот себя несчастью подвергает,
Когда он тех пренебрегает,
Кто честь его, и дом, и жизнь остерегает,
И с теми надвое щедроты не делит,
Кто служит в пользу нам и кто нас веселит.
ЧЕЛОВЕК И ХОМЯК{*}
Наспавшися в норе, Хомяк окончил сон,
А только полгода изволил выспать он.
«Не стыдно ль засыпаться, —
Увидев Хомяка, вещает Человек, —
И, сокращая век,
В норе своей валяться?»
Хомяк ответствовал насмешке таковой:
«О бедный Человек! Живот скучняе твой.
Я лучше проводить хочу во сне полвека,
Чем, следуя тебе,
Полвека проводить в безделках и гульбе
И в свете представлять скота, не человека».
ФОНТАННА И РЕЧКА{*}
В средине цветника Фонтанна кверху била
И громко о своих достоинствах трубила,
А близ ее текла
Река по камышкам, прозрачнее стекла.
Фонтанна гордая, шумя под облаками,
Сказала так Реке:
«Куда придвинулась ты, лужица, боками?
Не лучше ли б ползла, бедняжка, вдалеке
И поле дикое в своем теченьи мыла?
Пожалуй-ка, построй себе подале дом,
Ты видишь, какова моя велика сила:
Я там всходя реву, где молния и гром;
А ты, в моем соседстве,
О подлости своей не мыслишь, ни о бедстве».
Такою гордостью Река огорчена,
Фонтанне говорит: «Я ввек не уповала,
Чтобы, в железные трубы заключена,
Бедняжкой ты меня и подлой называла.
Причина храбрости твоей и высоты,
Что вся по самые уста в неволе ты;
А я, последуя в течении природе,
Не знаю пышности, но я теку в свободе».
На подлинник я сей пример оборочу:
Представя тихие с шумящими водами,
Сравнять хочу граждан с большими господами,
И ясно докажу... однако не хочу.
ВЕРБЛЮД И СЛОН{*}
Верблюд гордился! Чем? Горбатою спиною?
Никак, гордился он своей величиною
И вздумал удивить высоким ростом свет;
Скотину мелкую он карлами зовет.
Попался встречу Слон, Верблюд повесил уши,
Как делают всегда такие подлы души,
Которые себя почти боготворят,
Пока, кто лучше их, перед собой не зрят.
Что карла пред Слоном Верблюд, так то не дико,
Одним сравнением всё мало и велико.
КОТЕЛ, СОБАКА, ДВЕ КОШКИ{*}
Искусно красть
Давнишна страсть;
И страсть сия продлится,
Доколе свет стоит и солнце не затмится.
Обычай тот
Имеет скот,
И с этим мастерством свои желанья ладит:
Коза капусту крадет,
А козу крадет волк.
На волка воровской слагают люди толк,
Такие ж вымыслы сплетая друг для друга.
Заразой эта страсть земного стала круга.
Далеко от своей я сказки улетел;
Воротимся назад, начнем: стоит Котел,
Стоит на очаге, под ним огонь курится,
Конечно, что-нибудь в Котле моем варится,
Посмотрим — посмотреть, я чаю, нет греха,
Ведь это не украсть, — варится в нем уха,
И бьется пеной,
А повара тут нет,
Я чаю, он поет
Любовные стихи перед своей Еленой,
И сладким завтраком любовницу гостил.
Огонь потух, Котел простыл.
Собака прибежала
И духом чувствует, где мяса часть лежала.
На чувства таковы Собака не глуха,
Понравилася ей простылая уха;
Хлебает Пес уху, хлебает так, без ложки,
И выхлебал до дна.
Проворство таково увидели две Кошки,
Придвинулась одна
И ну лизать остатки;
Другой понравились мошенничьи ухватки,
Товарищ прилетел,
Звенит Котел.
Хозяин звон услышал,
В поварню вышел,
А был хозяин лих.
Проворство видя их,
Что не осталося в Котле ему ни крошки,
Кричит: «Меня объели Кошки,
Но плутней таковых я больше не стерплю
И вас, мошенников, конечно, утоплю».
Что сказано, так то исполнено тотчас:
Две Кошечки, снесли в реку напиться вас.