Князь Димитрий
Доколе у меня лиется в жилах кровь,
Не истребится в ней к отечеству любовь;
С оставшими при мне отечества сынами
Пускай мой ляжет прах под здешними стенами!
Доколь последний вздох во брани испущу,
Россией царствовать Литву не допущу:
Хоть наше счастие и слава миновалась,
Всего лишились мы; но храбрость нам осталась!
Ах! можно ль не стыдясь возвесть нам смутный взор
На наш престольный град, на общий наш позор?
Мы, мы отечества, мы трона не заступим
И нашей кровию России не искупим,
Московских жителей не свободим от уз?
Мы вступим в пагубный с поляками союз,
От поругания пол женский не избавим,
И старцев, и детей у них в плену оставим?
О други! вот Москва, вот храмов тех главы,
Где прежде в тишине молились богу вы;
Мы наших сродников, мы домы там имеем,
Ни к сродникам идти, ни в дом вступить не смеем?
Нет! нет! с немножеством оставшихся мне сил,
В которых мужества злой рок не погасил,
С друзьями храбрыми, которы любят славу,
Клянуся защищать Российскую державу!
Князь Руксалон
Тебе удобно, князь, с Литвою воевать,
Когда умеешь ты корысти добывать,
Имеешь ратников отважных, воруженных.
Но сколько жен от них мы зрели убиенных,
Сих жен, несчастных жен, которые — увы!
К нам пищу и сребро носили из Москвы?
Не меньше я других святыню чтить умею,
Но храмы защищать пособий не имею;
На жен я нападать, ни грабить не привык.
Князь Димитрий
У слабого в руках копье и меч тростник.
Я знаю, что меня, о князь! ты ненавидишь;
Ты в ратной строгости грабеж и подлость видишь.
Ответствовать тебе мой должен был бы меч,
Но я злоречие умею пренебречь.
Князь Феодор
Не ссоры нужны нам, друзья мои! не ссоры,
Лишили нас Москвы боярские раздоры;
Когда согласием своим не поспешим,
Последних мы подпор отечество лишим.
Прогневали творца, мы небо огорчили,
Когда Литве царя Василия вручили,
Вручили нашего отечества главу;
Полякам отдали державу и Москву.
Кто тако посрамил венец и скипетр царский?
Нестройства внутренни, раздор, совет боярский;
Как враны хищные, на их мятежный глас
Поляки двинулись и растерзали нас.
О! коль вы счастливы, родители любезны,
Которы наши дни предупредили слезны
Или не дожили до сих плачевных лет,
Когда Москва в плену, когда России нет!
Приняв почтенное название боярства,
Мы есть крепчайшие подпоры государства;
О благе мы его обязаны радеть,
С ним купно ликовать, с ним купно и болеть.
Где царствует мятеж, там царствует нахальство,
А зло лютейшее в народе безначальство!
Престанем буйствами Россию раздирать —
Нам должно воинству начальника избрать;
На мужество, на честь, на истину воззрите
И воинству главу, о други! изберите.
Боярин Иоанн
Начальника избрать, о небо! нам внуши.
Народы без главы есть тело без души.
Князь Руксалон
Мы нашим воинством, друзья! без действа правим;
Кого отечества защитником поставим?
Пожарский князь в бою стрелами изъязвлен,
Скончался, может быть, за Волгу удален.
Сей муж, почтенный муж, чему весь град свидетель
Умел совокуплять с геройством добродетель;
Не славы собственной, не почестей искал,
Но славу общую он грудью защищал;
О! если б сей герой ко граду возвратился,
Конечно бы ему правленья жезл вручился;
Но нет Пожарского, — кого мы изберем?
Князь Димитрий
За веру мы, за трон бесстрашно все помрем!
Пожарского в чертах изображая дивных,
Ты хочешь уязвить людей, тебе противных:
Нас хочешь угнести достоинством его,
Как будто мы в войне не значим ничего;
Но наши явны суть отечеству заслуги.
Князь Феодор
Оставим прение, оставим зависть, други!
Такого должны мы начальника избрать,
Который приучен бесстрашно умирать;
Кто купно сам собой и войском может править,
Враждебные слова презренной вещью ставить;
Кто так, как верный сын, отечество любя,
На жертву отдает за всех людей себя;
Малейшие в войне опасности предвидит;
Пылая мужеством, кто гордость ненавидит.
Забыли вы, друзья, чья молния, чей гром
Соделал в сей стене сей видимый пролом.