— Миледи! За первыми воротами… корабль… дальше, рядом у входа в каньон, — много кораблей!
— Успокойся и восстанови дыхание, воин, — посоветовал Мирмиб. — А теперь ответь, как много?
— Двадцать или тридцать, господин министр, — выпалил посланник, игнорируя слова Мирмиба о спокойствии. — На всех полно вооруженных до зубов солдат.
Этан шепотом вмешался в разговор между Гуннаром и Септембером.
— Что случилось, друзья?
— Послушаем, — указал рукой Септембер в направлении трона.
Эльфа и Тиильям тоже замолчали, настороженно взирая на солдата.
— Они говорят, они прибыли из Пойолавомаара, — продолжал тот.
— Черт побери! — выругался Септембер, и на его лице было написано разочарование.
— Они говорят, что знают… — он оглядел комнату и остановил свой взгляд на Этане и его друзьях, — об их здесь пребывании.
— Откуда они могут это знать? — удивленно спросила К'ферр.
— Они узнали это по характерным, глубоким и узким, следам, которые оставил на льду их корабль, миледи.
Мирмиб глубокомысленно кивнул, а солдат тем временем продолжал.
— Они требуют, чтобы путешественники, их большой корабль и женщина из
Пойолавомаара по имени Тиильям Хох, были переданы им. Если так будет сделано, то они покинут с миром это место. В противном случае они грозят захватить город, — при этих словах в усталом голосе солдата послышалась явная нотка сомнения.
К'ферр резко встала и гневно сказала:
— Какая самонадеянная наглость! Прийти к нашим воротам и требовать силой оружия выдачи наших гостей. Это невозможно ни при каких условиях.
Солдат с восхищением внимал словам своей правительницы.
— Это неслыханно, миледи! Он уверяет, что разрушит наш город, если мы не подчинимся.
— Он? Кто он?
— Их ландграф, их предводитель Тонкс Джин Ракосса, миледи.
— Соизволил ли он отпустить нам некоторое время для размышления над его благородным предложением? — саркастически поинтересовалась леди
К'ферр.
— Четыре дня, миледи.
— Так много? Почему они дают нам столько времени?
Не поняв иронии, содержащейся в вопросах, ответы на которые не занимали леди К'ферр, солдат пояснил:
— Они понимают, сказал нам их представитель, что нам, возможно, будет трудно принять решение, поскольку оно идет вразрез с нашими традициями и законами гостеприимства. Поэтому нам требуется некоторое время для размышлений и совещаний. Однако нам дали понять, что пока их флот стоит у входа в каньон, ни один корабль не сможет ни войти, ни выйти в город для торговли.
— Или скрыться, — добавил невозмутимый Мирмиб. — Скажи мне, воин, твое имя и мирное занятие.
— Кортунди, господин министр. Я торгую кожей.
— Как бы ты поступил в этой ситуации, Кортунди?
Простой солдат с уважением посмотрел на правительницу и министра:
— Я хочу вернуться на свой пост к первым воротам, миледи и сэр. Я думаю, моя помощь понадобится там.
— Осада может быль долгой, Кортунди.
Солдат широко улыбнулся, показав клыки.
— А нам спешить некуда, сэр.
— Неплохо сказано, — К'ферр улыбнулась, — подождите снаружи,
Кортунди.
Солдат повернулся и вышел из комнаты.
— Во всем надо винить только меня, — раздался вблизи шепот, и Этан оглянулся посмотреть, кто это сказал. За ним, прислонившись спиной к стене, стояла Тиильям. При свете факелов мех на ее голове и плечах нежно серебрился.
— Мне не следовало идти с вами дальше после того, как я помогла вам убежать, — продолжала Тиильям. — Лучше мне было убить себя и предотвратить погоню. Ракосса — сумасшедший.
— Он действительно сумасшедший, — сказала К'ферр расслышав слова удрученной гостьи, — если надеется захватить Молокин. Он не сможет ни добраться до города, ни Даже проломить первые ворота. Бедняга, его помыслами управляет не здравый рассудок, а безумие.
Этан еле удержался от замечания, что некоторые из величайших правителей Земли тоже считались сумасшедшими в свое время.
— Но ищет он только меня одну, — печально продолжала Тиильям. -
Потому что не может примириться с мыслью, что я от него убежала. Мне лучше убить себя здесь, чем попасть в руки Ракоссы и испытать на себе его месть, которую, не сомневаюсь, он обдумывал все последнее время, — она нервно поежилась и продолжала: — Будь что будет. По справедливости, я должна вернуться к нему.