— Что, интересно? — раздался голос дяди Эдгара.
— Ой! — испугался Джим. — Я не специально! Оно само.
— Что ты делал перед тем, как отскочила крышка?
— Я? — Джим стал лихорадочно вспоминать. Ему было неловко, что он залез в какие-то дядины секреты. — Я смотрел вон на ту картину и, чтобы не мешали блики на стекле, шагнул назад и…
— И взялся за стол, — догадался дядя.
Он закрыл крышку и, встав рядом с Джимом, попятился, чтобы повторить его движение, — крышка щелкнула и открылась.
— Да, — произнес дядя и вздохнул. — Этого я не предусмотрел. Нужно будет переделать.
— Дядя, а зачем вам эти пистолеты? Да еще так много.
— Их не много, просто они разные. Каждый предназначен для решения своей задачи.
— Но вы же работаете в тыловой службе…
— Работаю, друг мой, работаю. Потому и готовлюсь защищать себя, если что. Я ведь по краю хожу: и этот дом, и автомобиль, и дорогие девочки — это в какой-то мере жизнь взаймы.
Джим внимательно слушал, но почти ничего не понял, разве только про дорогих девочек.
— Ладно, иди спать, а то завтра встать придется очень рано. Но про этот секрет, разумеется, никому ни слова. Даже Тони.
— Я про это даже думать забуду… Уже забыл.
— Ну и хорошо.
Глава 23
Ровно в шесть утра Джима и Тони разбудил дядя Эдгар. Громким командным голосом он погнал их под холодный душ и проследил, чтобы никто не включал горячую воду. Друзья отчаянно вопили, однако другого способа привести их в порядок не было. Потом был скорый завтрак, состоявший из бутербродов и горячего кофе. Уже в холле дядя Эдгар раздал им листы бумаги и авторучки.
— Сейчас под мою диктовку будете писать заявление с просьбой о приеме на курсы военной специализации, — сказал он.
После того как заявления были написаны, полковник Форсайт начал инструктаж.
— Запомните следующее: если вас спросят, собираетесь ли вы посвятить свою жизнь службе в армии, вы должны сказать, что, безусловно, собираетесь. Понятно?
— А мы разве собираемся? — спросил Джим.
— Думать вы можете все, что угодно, но говорить — лишь то, что следует. Это понятно?
— Понятно.
— Потом вас спросят — не хотите ли вы подписать пятилетний контракт заранее, до окончания курсов, и вы опять должны сказать, что просто мечтаете об этом.
— И все, нас примут? — не унимался Джим.
— Не спеши, — сказал дядя, поправляя безупречный узел на своем полковничьем галстуке. — Еще они спросят у вас о том, какую вы хотите получить военную специальность, а именно — в подразделении технического обеспечения, в подразделении материального обеспечения или пехоты. Что вы должны ответить?
— Мы, конечно, выбираем материальное обеспечение, потому что это нам по профилю, — сказал Джим.
— Нет, ни в коем случае.
— Но это же по профилю, — возразил Тони.
— Это по профилю, — согласился дядя Эдгар. — Там готовят как раз таких плохишей, которые потом пытаются свалить свое воровство на мышей и крыс. Но на эту специальность, как, впрочем, и на техническое обеспечение, довольно высокий конкурс. И это понятно — участвовать в войсковых операциях желающих мало, поэтому все тепленькие места на курсах забиты наглухо. Однако достаточно сказать, что вы желаете стать пехотинцами, и все двери для вас будут открыты.
— И мы станем пехотинцами?
— Да не станете вы пехотинцами, потому что, как только сдадите экзамены, я заберу вас к себе в тыловое ведомство!
— Как здорово!..
Закончив инструкцию, дядя Эдгар убрал заявления в красивую кожаную папку и повел своих подопечных к машине. На этот раз вместо «Рапида-210» они довольствовались служебной коричневой машинкой, на которой полковник Форсайт едва ли не за полчаса доставил ребят к самому центру города. Такая скорость объяснялась ранним утром и маршрутом, который выбрал полковник. Он провез Джима и Тони по каким-то серым и невзрачным улицам, застроенным муниципальными домами для неимущих. Стены с облупившейся штукатуркой были расписаны граффити, а все попадавшиеся по дороге мусорные баки оказались перевернутыми.
— Какое ужасное место, — сказал Тони. — Посмотрите, даже баки перевернуты. Кто это делает?
— Сами жители этого квартала, — пояснил дядя Эдгар.
— А зачем?
— Таким образом они выражают протест против условий, в которых они живут.