Оказалось, это огромная душевая кабина, в которую можно было зайти прямо в ботинках и грязном обмундировании. Сержант взошел на возвышение, взял в руки шланг с рассекателем наподобие пожарного и стал поливать курсантов, которые по одному выходили вперед, подставляя то живот, то спину.
Последними подошли Тони и Джим. Их ополоснули под жесткими холодными струями, и вместе с остальным взводом друзья отправились в казарму.
— Неужели здесь негде посушиться? — смахивая с волос воду, произнес Тони.
— Главное, что мы вылезли из ямы, — заметил Джим. — И потом — смотри, здесь даже обедом кормят. В яме я про еду как-то забыл.
Когда друзья вернулись в кубрик, курсанты — те, кто находился здесь уже второй день, — подсказали новичкам, что делать дальше. Требовалось переодеться в сухой комплект, а мокрый отнести в прачечную комнату. Единственное, что нельзя было сменить, — это ботинки, однако их сушили наскоро — набивая бумажными полотенцами.
На обед, с разрешения сержанта, курсанты надели спортивную военную обувь — мягкую и выполненную по единому образцу.
Еда в столовой Джиму и Тони понравилась. Оба из небогатых семей, особых разносолов они не пробовали. Здесь же у них была возможность выбора, а если кому-то не хватало, он мог взять дополнительную порцию.
Когда друзья вышли из столовой, их настроение заметно улучшилось. Они чувствовали, что наелись.
После обеда взвод отправился на теоретические занятия, которые проходили в другом здании. Там было много других курсантов, большинство из них — старшекурсники. Их легко было отличить по короткой стрижке.
Том Морган, который жил с Тони и Джимом в одном кубрике, сообщил, что через неделю их всех тоже подстригут.
— И мы будем такими же лысыми.
Стриженые курсанты смотрели на нестриженых с превосходством. Морган рассказал, что тут бывали случаи, когда курсанты второго месяца обижали новоприбывших.
— Но сержант заверил нас, что таким он лично отрывает головы, — сказал Том Морган.
Теоретический курс проводил тот же сержант-инструктор Гроу, и только в классе Тони и Джим сумели рассмотреть его как следует.
Сержант был широкоплечим и сильным мужчиной лет тридцати пяти. У него была мощная нижняя челюсть и выпирающие надбровные дуги, однако эта черта не уродовала его. Наверное, потому, что Гроу обладал пронзительно умным взглядом.
Джим и Тони были даже немножечко разочарованы. Им хотелось видеть в сержанте мучителя, однако на мучителя он не тянул. Он был сержантом-инструктором — ни больше ни меньше.
— Итак, сегодня мы будем изучать тактико-технические характеристики автомата «М-38», основного оружия, которое используют подразделения легкой пехоты…
Занятия по изучению оружия были интересными. Джим и Тони легко запоминали все цифры и правила выбора стрелковых позиций. По ходу лекции сержант задавал вопросы, на которые Джим и Тони отвечали легко и без запинки.
Глава 31
После теоретических занятий взвод вернулся в казарму, чтобы приготовиться к занятиям по физической подготовке.
— Что же было до этого, Том? — спросил Джим у Моргана. — Там, в яме?
— В яме был курс выживания.
— А физическая подготовка — это что, футбол? — с надеждой спросил Тони.
— Нет, ребята, не футбол. Это полоса препятствий. Вчера нам ее только показывали, а сегодня будем проходить.
Скоро в общем строю Джим и Тони отправились на полосу препятствий.
Они прошли мимо знакомой ямы, в которой теперь барахтался другой взвод, затем миновали полосы, где тренировались курсанты второго месяца обучения. Это они катались по тросам на роликах и стремительно проносились над кустами. Те, у кого не оставалось сил приподнять ноги, задевали за кусты и падали. На это было интересно смотреть, однако Джим представлял, каково было тем, кто падал.
— Неужели через два месяца и мы так будем делать? — не поверил Тони.
— Еще как будем, — сказал Том Морган. — Чтобы выжить на настоящей войне, нужно уметь многое.
Том покосился в сторону сержанта — не слышал ли тот разговора в строю.
— А ты собираешься на настоящую войну? — спросил его Джим.
— Конечно. Иначе что я, по-вашему, здесь делаю?
— Да ты герой. Мы вот на войну не собираемся, — сказал Джим, и они с Тони обменялись понимающими взглядами.
— Вы что, не будете подписывать договор?