— Будем.
— Как же тогда не собираетесь на войну? Поедете как миленькие, или на двенадцать лет в долговую тюрьму.
— Ну, поедем так поедем, — миролюбиво заметил Тони. — Просто сейчас мы об этом стараемся не думать.
Взвод остановился, и сержант коротко проинструктировал, как следует проходить отдельные препятствия.
— На бревне, скажу вам честно, берегите яйца. Хотя, с другой стороны, кто думает только о яйцах, тому победы не видать. Если получится пробежать по бревну, приземляйтесь на полусогнутых ногах — вот так. — И сержант показал, как это делается. — Потом идет пустяковый барьер — всего полтора метра. Это просто, ложитесь брюхом и переваливаетесь. Дальше — «кочки». Обычные, врытые в землю покрышки от грузовиков. Они немного пружинят, поэтому внимательнее. Если кто упадет, например такой длинный, как курсант Тайлер, или толстый, как курсант Бойлер, с дистанции сходить запрещается. Даже если вам кажется, что вы тяжело ранены и вот-вот истечете кровью. — Сержант прошел вдоль шеренги и спросил: — Вопросы есть? — И сам себе ответил: — Вопросов нет. Справа по одному, дистанция десять шагов, на полосу препятствий бегом марш…
И началось очередное испытание.
С разгону забежать на бревно получалось у всех, однако после середины все соскакивали, не в состоянии удержать равновесие.
Джим пробежал бревно целиком. Гордясь своими способностями, он не удержался на барьере и полетел головой вниз.
Между тем сзади напирали, и, чтобы тебя просто не растоптали, требовалось бежать быстрее.
Как выяснилось, прыжки на покрышках-«кочках» оказались наиболее тяжелым испытанием, поскольку, в отличие от детских площадок, здесь они тянулись метров на сорок. Ноги у курсантов быстро уставали, и они шлепались в опилки, которые были предусмотрительно рассыпаны вокруг.
К ужину извалянный в опилках и еле живой взвод курсантов вернулся в казарму. Однако и здесь Джиму и Тони не удалось отдохнуть. Требовалось вычистить из полевого комплекта щетками все опилки и отнести обмундирование в прачечную комнату. Затем была помывка в душе, который находился тут же, в казарме. И в нем оказалась горячая вода.
Переодевшись в третий комплект, Джим и Тони сходили на ужин.
Возвращались они строем, когда солнце уже клонилось к закату. Было тоскливо, и хотелось домой — в маленький неустроенный Галлиополис. Только сейчас, когда день подошел к концу, друзья стали понимать, во что ввязались.
— И ведь ничего нельзя сделать, Джим, — сказал Тони, с тоской глядя на закат. — Я не представляю, как можно дожить до конца этого двухмесячного испытания.
— Я тоже, — вздохнул Джим. — Вот подставил нас дядя так подставил.
— А сержант Аристарх издевался — походите, говорит, по окрестностям. Выспитесь.
— Это местный юмор такой. Я в этом только теперь разобрался.
Несмотря на свои переживания, спали друзья на новом месте как убитые.
Утром их поднял сержант-инструктор.
— Выходи строиться! — закричал он. — Утренний марш-бросок! Для бодрости и хорошего аппетита! Всего один километр, но к концу курса обучения даже десять километров будут для вас пустяком… Становись!..
Глава 32
Минула неделя обучения. За это время Джим и Тони понемногу втянулись в режим, однако нельзя было сказать, что они привыкли. Как существа домашние, они тосковали по дому и по Галлиополису. Временами им даже казалось, что дома им ничего не угрожало и все неприятности с полицией разрешились бы сами собой.
Особенно переживал Тони. Он все чаще предпочитал оставаться один и молча смотрел в темное окно. Джима это беспокоило. Он опасался, что его друг докатится до нервного срыва.
Больше всего Тони подавляли ежедневные упражнения в яме. Это было для него как пытка. Зато ему нравились теоретические занятия. Там он оживал, потому что, как выяснилось, очень любил оружие и все, что с ним связано.
Его приступы депрессии как рукой сняло, когда сержант пообещал, что через пару дней они начнут ходить на стрельбище. К этому моменту курсанты уже изучили автомат «М-38» и штурмовую винтовку «галиот». Эти два дня Тони только и говорил что о предстоящих стрельбах, стоически перенося купания в грязи и падения в опилки на полосе препятствий.
В назначенный день, после завтрака, взвод отправился на стрельбище, которое располагалось на отдельной огражденной территории. Придя на место, курсанты построились на небольшом возвышении, и незнакомый сержант повторил для них основные инструкции. Гроу в это время стоял в стороне.
Впереди, метрах в десяти от шеренги, располагались столы, на которых лежали приготовленные «М-38». Еще дальше, как показалось курсантам — очень далеко, находились мишени. Инструктор разбил взвод на пятерки и раздал патроны — по десять каждому, предупредив, чтобы стреляли одиночными.