- Нет. Я еще не закончил работу. Что это я, приеду, конечно, приеду. Сию же минуту. Я еще не закончил работу, но я сделаю все, что вы захотите. А вы иногда гуляете возле Замка по саду? А вечерами выходите из дому? Тогда я мог бы посмотреть на вас, поздороваться с вами, о большем я не мечтаю. Но если я хоть немножко дорог вам, не противен вам, не гадок, скажите мне... Доставьте мне эту радость... Знаете, есть такая пальма, талипотовая пальма, она цветет один раз в жизни, а живет она до семидесяти лет. Но цветет она раз в жизни. Вот и я теперь расцвел. Да, да, я добуду денег и поеду домой. Я продам все, что уже написал, я пишу сейчас большую книгу, вот ее я и продам, продам завтра же все, что уже написано. Мне заплатят довольно много денег. А вы хотите, чтобы я приехал домой?
- Да.
- Спасибо, спасибо вам! Простите меня, если я питаю слишком смелые надежды - это такое блаженство верить в несбыточное. Сегодня самый счастливый день в моей жизни...
Он снял шляпу и положил ее рядом с собой.
Виктория оглянулась, в конце улицы показалась какая-то дама, а чуть подальше - женщина с корзиной. Виктория встрепенулась, посмотрела на свои часы.
- Вам пора? - спросил он. - Скажите мне что-нибудь, прежде чем уйдете, дайте мне услышать... Я люблю вас, вот я сказал вам это. От вашего ответа зависит... Я весь в вашей власти... Ответьте же мне!
Пауза.
Он поник головой.
- Нет, не говорите, - попросил он.
- Не здесь, - сказала она. - Я отвечу вам там, у дома.
Они пошли по улице.
- Говорят, что вы женитесь на этой девочке, на девушке, которую вы спасли. Как ее зовут?
- Вы имеете в виду Камиллу?
- Да, Камиллу Сейер. Говорят, что вы женитесь на ней.
- Ах, вот как. Почему вы спросили об этом? Ведь она еще ребенок. Я бывал у них в доме, это большой и богатый дом, настоящий замок, вроде вашего. Я бывал там не раз. Но она еще ребенок.
- Ей пятнадцать лет. Я ее видела, встречалась с ней у знакомых. Она очень понравилась мне. Она прелестна!
- Я не собираюсь жениться на ней, - сказал он.
- Вот как.
Он посмотрел на нее. По его лицу прошла тень.
- Почему вы заговорили о ней? Вы хотите привлечь мое внимание к другой?
Она ускорила шаги и не ответила на его вопрос. Вот и дом камергера. Она схватила его за руку и повлекла за собой в парадное, по ступеням лестницы.
- Я не хочу заходить, - сказал он с удивлением.
Она нажала кнопку звонка, повернулась к нему, ее грудь вздымалась.
- Я люблю вас, - сказала она. - Понимаете? Люблю вас.
И вдруг поспешно потянула его вниз - три ступеньки, четыре, - обвила его руками и поцеловала. Он чувствовал, что она вся дрожит.
- Я люблю вас, - повторила она.
Наверху отворилась дверь. Она высвободилась из его объятий и побежала вверх по лестнице.
4
Время близится к рассвету, занимается заря, синеватое знобкое сентябрьское утро.
В саду негромко шелестят тополя. Окно распахивается, из него высовывается человек и что-то напевает. Он без пиджака - полуодетый безумец, нынче ночью он захмелел от счастья.
Вдруг он оглядывается - в дверь постучали. «Войдите», - кричит он. Входит сосед.
- Доброе утро, - говорит он соседу.
Сосед - пожилой человек, бледный и раздраженный, в руке у него лампа, потому что рассвет только чуть брезжит.
- Я еще раз заявляю вам, господин Меллер, господин Юханнес Меллер, вы ведете себя совершенно неприлично, - раздраженно бурчит он.
- Вы правы, - отвечает Юханнес. - Вы совершенно правы. Понимаете, я кое-что написал, это вышло само собой, поглядите, вот видите, все это я написал за ночь, сегодня мне выпала счастливая ночь. Но теперь я кончил. Я открыл окно и стал напевать.
- Вы стали орать, - поправляет сосед. - Разве можно так надрывать глотку? Да еще среди ночи.
Юханнес хватает бумаги, разбросанные по столу, целый ворох листков, больших и маленьких.
- Поглядите, - восклицает он. - Никогда в жизни мне еще не писалось так легко. Точно все вокруг озарилось молнией. Я видел однажды, как молния бежала по телеграфному проводу, словно огненная лента. Вот и во мне вспыхнула сегодня такая же молния. Что мне было делать? Я уверен, вы не будете сердиться, если узнаете, как все получилось. Я сидел здесь и писал, я ни разу не встал со стула, я все время помнил о вас и сидел, не шелохнувшись. А потом наступил момент, когда я забыл про все, грудь мою распирало, может, я тогда и встал, может, я и ночью вставал и даже прошелся по комнате. Я был так счастлив.
- Как раз ночью-то я ничего особенного не слышал, - говорит сосед. - Но открывать окно в этакую рань, да еще вопить во весь голос - форменное безобразие.
- Вы правы. Конечно, безобразие. Но я ведь вам объяснил, как это вышло. Понимаете, я пережил необыкновенную ночь. Вчера в моей жизни произошло огромное событие. Я шел по улице и встретил свое счастье, слышите - встретил свою звезду и свое счастье. Понимаете? И она поцеловала меня. У нее такие алые губы, я люблю ее, она поцеловала меня и ее поцелуй опьянил меня. Вас охватывал когда-нибудь такой трепет, что вы не могли вымолвить ни слова? Я не мог вымолвить ни слова, а сердце стучало так, что я весь дрожал. Я прибежал домой и мгновенно уснул; уснул прямо на стуле. К вечеру я проснулся. В моей душе все кружилось от восторга, я начал писать. Что я писал? Вот это! Какое-то великолепное, небывалое состояние овладело мною, я был в раю, моя душа раскрылась, точно под лучами солнца, ангел поднес мне вино, я выпил его; это было хмельное вино, и пил я его из гранатовой чаши. Разве я мог слышать бой часов? Разве мог видеть, что моя лампа погасла? Дай вам бог понять меня! Я опять пережил все сначала: я снова шел по улице с моей возлюбленной, и прохожие глядели ей вслед. Мы вошли в парк, мы встретили короля, на радостях я снял шляпу и поклонился ему до земли, а король поглядел вслед моей возлюбленной, потому что она стройна и прекрасна. Мы снова вернулись в город, и все школьники глядели ей вслед, потому что она молода и на ней светлое платье. Мы очутились возле красного каменного дома и вошли в него. Я поднялся за нею по ступенькам и хотел преклонить перед ней колена. И тут она обвила меня руками и поцеловала. Это случилось со мной вчера вечером, совсем недавно. Хотите знать, что я написал? Я написал нескончаемый гимн радости и счастью. Мне казалось, будто счастье во всей своей смеющейся наготе лежит передо мной и протягивает ко мне руки.
- Не о чем мне с вами больше толковать, - отчаявшись, сердито говорит сосед. - Но я вас предупредил, и это в последний раз.
Юханнес останавливает его у дверей.
- Погодите минутку. Если бы вы только видели - сейчас ваше лицо было как бы освещено солнцем. Вот сейчас, когда вы обернулись, эта лампа, ее свет лег солнечным пятном на ваш лоб. И я увидел, что вы больше не сердитесь. Все верно, я открыл окно и пел слишком громко. Я был счастлив и по-братски любил всех вокруг. Так иногда случается. Рассудок молчит. Я должен бы сообразить, что вы еще спите...