- Весь город еще спит.
- Ну да, ведь еще рано. Я хочу вам кое-что подарить. Вы примете от меня этот подарок? Это серебряный портсигар, мне самому его подарили. Подарила девочка, которую я когда-то спас. Пожалуйста. В него входит двадцать сигарет. Не хотите? Ах, вы не курите! А вы научитесь. Можно, я зайду к вам утром попросить прощения? Мне так хочется что-нибудь сделать, извиниться перед вами...
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Сейчас я лягу. Обещаю вам. Вы не услышите больше ни звука из моей комнаты. А впредь я буду следить за собой.
Сосед ушел.
Юханнес вдруг снова распахнул дверь и крикнул ему вслед:
- Да, ведь я же уезжаю. Я вам больше не буду мешать, я завтра уезжаю. Я совсем забыл об этом.
Он не уехал. Разные причины задержали его: надо было закончить кое-какие дела, что-то купить, с кем-то расплатиться, так прошел еще один день и настал вечер. Он метался по городу словно в чаду.
Наконец он позвонил у двери камергера.
- Фрекен Виктория дома?
Виктория куда-то отлучилась.
Он объяснил, что они с фрекен Викторией земляки, он просто хотел заглянуть на минутку, если она дома, взял на себя смелость заглянуть на минутку. Ему хотелось послать весточку своим. Ну что ж, ничего не поделаешь.
И он отправился бродить по городу. Вдруг он встретит ее, вдруг увидит, может, она сидит в карете. Он бродил целый вечер. Он ее увидел у театра, поклонился ей, улыбнулся и поклонился, она ответила на его поклон. Он хотел подойти ближе - их разделяло всего несколько шагов, - но тут заметил, что она не одна, с ней Отто, сын камергера. На нем была форма лейтенанта.
Юханнес подумал: «Сейчас она подаст мне какой-нибудь знак, может, незаметно посмотрит в мою сторону». Но она поспешила в театральный подъезд, вся покраснев и опустив голову, точно желала спрятаться.
Что, если попытаться увидеть ее в театре? Он купил билет и вошел в подъезд.
Он знал, где находится ложа камергера, - ну да, у этих богачей собственная ложа. В ложе сидела Виктория, нарядная и прекрасная. Она смотрела по сторонам, но в его сторону она не взглянула. Ни разу.
Во время антракта он подстерег ее в фойе. Он снова поклонился ей. Она поглядела на него с некоторым удивлением и кивнула.
- Прохладительное подают там, - сказал Отто, указав куда-то вперед.
Они прошли дальше.
Юханнес смотрел им вслед. Странная пелена затуманила его взгляд. На него ворчали, его толкали, он машинально просил извинения и продолжал стоять на месте. Она ушла.
Когда она появилась снова, он низко поклонился ей и пробормотал:
- Извините, фрекен...
Отто ответил на поклон и, прищурившись, смерил его взглядом.
- Это Юханнес, - представила она. - Помнишь его? Вы, наверное, хотели узнать новости о родных, - продолжала она, и лицо ее было прекрасно и спокойно. - Толком я не знаю, но думаю, что все здоровы. Да, да, здоровы. Я передам привет вашим родителям.
- Спасибо. Вы скоро возвращаетесь домой, фрекен?
- На днях. Так я передам привет.
Она кивнула и ушла.
Юханнес снова проводил ее взглядом, пока она не исчезла, потом вышел из театра. Он бесцельно бродил по улицам, тяжело и уныло шагал взад и вперед, он старался убить время. В десять часов он стоял перед домом камергера. Скоро кончится спектакль, и она приедет. Вдруг ему удастся открыть ей дверцу кареты и, сняв шляпу, поклониться, открыть дверцу кареты и поклониться до земли.
Наконец спустя полчаса она приехала. Удобно ли торчать у самых ворот и снова напоминать о себе? Быстро, не оглядываясь, он перешел на другую сторону улицы. Он слышал, как открылись ворота камергерского дома, как карета въехала во двор и ворота закрылись снова. Тогда он обернулся.
Целый час он расхаживал взад и вперед возле дома. Он никого не ждал и не строил никаких планов. Вдруг дверь отворяется, и на улицу выходит Виктория. Шляпы на ней нет, она просто набросила на плечи шаль. Она улыбается испуганной, смущенной улыбкой и спрашивает, чтобы начать разговор:
- Вы гуляете и о чем-то думаете?
- Думаю? Нет, - отвечает он. - Просто гуляю.
- Я увидела, что вы ходите взад и вперед, и решила... Я увидела вас из окна. Мне надо сейчас же вернуться.
- Спасибо, что вы вышли, Виктория. Еще минуту назад я был в таком отчаянии, а теперь все прошло. Не сердитесь, что я поздоровался с вами в театре. Я сделал еще большую глупость, я заходил сюда, я надеялся увидеть вас и узнать, что вы хотели сказать, что вы имели в виду.
- Но вы же сами знаете, - отвечает она. - Позавчера я сказала вам так много, вы не могли неправильно понять меня.
- И все-таки я не могу поверить.
- Не будем больше говорить об этом. Я сказала много, даже слишком много, и сейчас я нехорошо поступаю по отношению к ним. Я люблю вас, я не солгала позавчера и сейчас не лгу, но нас разделяет слишком многое. Я очень привязана к вам, мне так приятно разговаривать с вами, приятнее, чем с кем-нибудь другим, но... Мне нельзя дольше здесь оставаться, нас могут увидеть из окна. Юханнес, есть причины, которых вы не знаете, поэтому никогда не просите меня больше говорить вам, что я имела в виду. Я думала об этом день и ночь, я сказала вам правду. Но это невозможно.
- Что невозможно?
- Все. Все вообще. Юханнес, избавьте меня от необходимости быть гордой за нас обоих.
- Извольте. Я избавлю вас! Но, стало быть, позавчера вы просто дурачили меня. Выходит, я случайно попался вам на улице, вы были в хорошем настроении, и вот...
Она повернулась, собираясь уйти.
- А может, я в чем-то провинился? - спросил он. Его лицо побледнело до неузнаваемости. - Иначе как я мог потерять вашу... За эти два дня и две ночи я, наверное, совершил какой-то дурной поступок.
- Нет, дело совсем не в том. Просто я все обдумала. Неужели вы не подумали о том же? Поймите, это всегда было невозможно. Я привязана к вам, ценю вас...
- И уважаю.
Она смотрит на него и, оскорбленная его улыбкой, продолжает с еще большей горячностью:
- Боже мой, неужели вы сами не понимаете, что папа вам откажет? Зачем вы принуждаете меня говорить вам это? Вы ведь сами понимаете. К чему бы это привело? Разве не так?
Пауза.
- Так, - говорит он.
- И вообще, - продолжает она, - есть столько причин... Нет, в самом деле, вы не должны больше преследовать меня, вы меня так напугали в театре. Не надо.
- Не буду, - говорит он.
Она берет его за руку.
- Может, вы ненадолго приедете домой? Я была бы так рада. Какая у вас горячая рука, а я вся дрожу. Мне пора идти. Спокойной ночи.