— Ну конечно.
— Светлана Ивановна, милая… Брызгаловы переезжают на Джегор: ему там уже дали квартиру, и он забирает семью.
— Когда?
— Завтра… Остается домик. Вы знаете брызгаловский домик?
Светлана знала этот домик. Он стоял в самом центре поселка: светлого кирпича, крытый огненной черепицей, с застекленной верандой, сплошь увитой плющом, воротца — дугой. Домик с водяным отоплением и газом, с телефоном и ванной. Этот домик был выстроен персонально для Брызгалова еще в ту пору, когда Унь-Ягинский промысел давал восемьдесят процентов всей трестовской добычи, а Джегора в помине не было.
— Да, хороший домик, — ответила Светлана. — Значит, Брызгаловы завтра уезжают?
Шурочка придвинулась к ней, зашептала:
— Милая, отдайте нам этот домик. Ну, пожалуйста! Ведь все равно кого-то в нем поселят. Отдайте! Мы сделаем из этого домика конфетку. Лучше, чем здесь. А другие — только загадят. Ну, что вам стоит? Вам стоит только сказать: ведь это — в вашей власти…
Домик под огненной черепицей. Вьюнок на веранде. Воротца — дугой.
— Господи… — облегченно вздохнула Светлана. — Как хорошо, что вы мне об этом сказали. А мы головы ломаем: где найти помещение для детского сада? Оказывается, брызгаловский домик освобождается. Лучше и не придумать!.. Как хорошо… Вы знаете, наши работницы из-за этого вынуждены…
Из-под челочки, как сверла, впивались в нее два кошачьих глаза. Зеленые, мерцающие. И, как у кошки, они вдруг погасли. Отворился алый мазок губ, и меж губ сверкнули мелкие, острые кошачьи зубки — улыбка.
— Извините, меня зовут, — прошептала Шурочка и выскользнула за дверь.
А когда Светлана вышла вслед за ней, Шурочка уже вальсировала с Бородаем, торопливо рассказывая ему. О чем? Догадаться нетрудно.
Теперь завгар кружил в вальсе завмаговскую жену, а завмаг — жену Кузьминского. Кружились родственники. Кружилась в радиоле пластинка. Кружился абажур, задетый чьей-то головой…
А за столом один-одинешенек сидел Глеб Горелов и сосредоточенно смотрел в свою рюмку. Волосы его уже взмокли и прилипли ко лбу. Плечи обвисли. Пьян.
Вот к нему подсел Бородай. Дружески возложил руку на обвисшие эти плечи. Налил коньяку. Спросил о чем-то. Глеб с трудом поднял подбородок и обвел комнату осоловелым взглядом. Взгляд его секунду задержался на Светлане. Но подбородок снова качнулся вниз.
Бородай опять спросил. Глеб ответил. Тогда Бородай еще ближе, еще плотнее придвинулся к Глебу. Налил ему еще. И еще спросил… Глеб самодовольно ухмыльнулся, молодецки откинулся к спинке стула и… что такое изобразили его руки?
«О чем они говорят?»
вдохновенно и неистово рычало теперь чрево радиолы.
Под эту новую пластинку пошли танцевать завмаг с завгаром: ухватившись друг за друга, они по-медвежачьи топтались на месте, и это им обоим очень нравилось, и они оба тряслись от смеха.
На тахте завмаговская жена шепталась с завгаровской женой, а чуть подальше — Шурочка с женой Кузьминского. Бородай и Глеб пили коньяк. Родня осаждала уборную.
А Светлана все стояла у стены, прислонясь к стене, и не знала, куда же спрятать ноги, которые норовили ей оттоптать завмаг с завгаром.
Было накурено. Был уже час ночи.
«Может быть, уйти домой?»
Светлана вышла в переднюю. Вышла на крыльцо. Услышала шаги сзади: кто-то догонял ее. Сейчас будут силой тащить обратно, уговаривать, не пускать…
Но сзади только захлопнулась дверь. И лязгнул засов.
16
Ее разбудил стук в дверь.
Кто бы это мог быть? К ней никто не стучал по утрам. Обычно Светлана просыпалась ровно за минуту до того, как звонить будильнику. И нажимала кнопку будильника, не давая ему прозвенеть свое.
А сегодня ее разбудили раньше, чем она сама проснулась. И будильник еще не звенел.
Светлана накинула халат, отыскала ногами мохнатые оленьи чувяки. Подошла к двери.
— Кто?
— Я.
Вот так обычно и отвечают из-за двери на вопрос «Кто?». «Я», — отвечают. Исчерпывающе.
Но голос женский. Открыла.
На пороге стояла Горелова. Анна Горелова.
Если бы, к примеру, на пороге стоял мужчина, и даже незнакомый мужчина, то, может быть, Светлана растерялась бы меньше. А тут она побледнела, подняла руку к растрепавшимся во сне волосам, потуже запахнула ворот халата. Потом с ужасом заметила, что из-за полы выглядывает белое голое колено. Уронила с ноги чувяк. Беспомощно оглянулась на смятую постель…