— Вот ты где, мой мальчик! — воскликнул магистр, увидев Маракайна. — А знаешь, ты еще больше стал напоминать мне меня в… гм… молодости. — Он пихнул Харгета локтем. — Видишь, какой атлет, Боррит? Вот каким я был.
— Да, магистр, — ответил Харгет, даже не пытаясь изобразить восхищение. — Здесь шестерни из старой смеси номер 18, но мы испробовали на них низкотемпературную выдержку и получили весьма обнадеживающие результаты. Конечно, этот кран в общем-то только макет в натуральную величину, но я уверен, что мы двигаемся в правильном направлении.
— Я тебе верю, но позволь мне посмотреть его в… гм… работе.
— Разумеется. — Харгет кивнул Толлеру, и тот приступил к испытанию.
Кран спроектировали для двух работающих, но Толлер легко справлялся и в одиночку. Несколько минут он под командованием Харгета поворачивал стрелу и демонстрировал, с какой точностью машина кладет груз. Он старался действовать очень плавно, избегая ударов в зубчатых передачах, и после демонстрации движущиеся части крана остались в отличном состоянии. Ассистенты и рабочие, которые собрались посмотреть, начали расходиться, и Толлер уже опускал груз на место, когда вдруг собачка храпового механизма, управляющего спуском, дробно застучала и срезала несколько зубьев на главной шестерне. Короб с грузом начал падать, затем барабан заклинило, трос перестал разматываться, и кран, которым Толлер продолжал управлять, опасно накренился. Несколько рабочих бросились к нему и, навалившись на поднявшуюся опору, прижали ее к земле. Кран был спасен.
— Поздравляю, — злобно сказал Харгет, когда Толлер отошел от поскрипывающей конструкции. — Как тебе это удалось?
— Если бы вы сумели сделать материал прочнее остывшей каши, ничего бы… — Внезапно Толлер увидел, что за спиной у Харгета упал магистр Гло. Он лежал, прижавшись щекой к засохшей глине, и не шевелился. Испугавшись, что в Гло угодил отлетевший зуб шестерни, Толлер подбежал к магистру и опустился на колени. Бледно-голубые глаза повернулись к нему, но пухлое тело даже не пошевелилось.
— Я не пьян, — промямлил Гло уголком рта. — Унеси меня отсюда, мой мальчик. Я, кажется, наполовину мертв.
Фера Риву неплохо освоилась с новым образом жизни на Зеленой Горе, но никакими уговорами Толлер не мог заставить ее сесть верхом на синерога или хотя бы на животное поменьше — белорога, которого женщины часто предпочитали. Поэтому, когда Толлер хотел вместе с женой выбраться с Горы глотнуть свежего воздуха или просто сменить обстановку, приходилось отправляться на своих двоих. Он не любил ходить пешком, но Фера считала это единственным способом передвижения, если в ее распоряжении не имелось экипажа.
— Я проголодалась, — объявила Фера, когда они дошли до Площади Мореплавателей в центральном районе Ро-Атабри.
— Конечно, — сказал Толлер, — еще бы. Ведь после второго завтрака уже почти час прошел.
Она пихнула его локтем в ребро и игриво улыбнулась.
— Ты ведь не прочь подкрепить мои силы, а?
— Тебе не приходило в голову, что в жизни есть не только секс и еда?
— Еще вино. — Заслонив глаза от солнца утреннего дня, она внимательно изучала лотки со сладостями, занимавшие весь периметр площади. — Пожалуй, я съем медовую коврижку и, может быть, запью ее кейльским белым.
Продолжая протестовать, Толлер купил желаемое, и они уселись на скамейку лицом к статуям знаменитых имперских мореходов прошлого.
Площадь окружали коммерческие и общественные здания; их каменные стены различных оттенков украшали традиционные колкорронские узоры из переплетенных ромбов. Деревья на различных стадиях созревания и яркие наряды прохожих вносили свою лепту в цветовые контрасты. Веял приятный западный ветерок.
— Должен признать, — сказал Толлер, потягивая холодное легкое белое вино, — что прохлаждаться здесь куда приятнее, чем ишачить на Харгета. Никак не могу понять, почему научно-исследовательская работа непременно связана со зловонием.
— Бедненький! — Фера стряхнула с подбородка крошку. — Если хочешь узнать, что такое настоящая вонь, поработай на рыбном рынке.
— Нет уж, спасибо, мне и здесь неплохо, — ответил он. Шел двадцатый день с тех пор, как у магистра Гло случился удар, и Толлер по-прежнему был подмастерьем, но теперь условия его работы изменились. У Гло парализовало левую половину тела, и ему понадобился личный служитель, желательно с крепкими мускулами. Эту должность предложили Толлеру, и он, сразу же согласившись, переехал с Ферой в просторное жилище Гло на западном склоне Зеленой Горы.