Толлер надеялся, что Леддравор уедет вскоре после Чаккела, но проходил час за часом, а совещание продолжалось. Леддравор, по-видимому, решил в самые сжатые сроки получить как можно больше знаний по аэронавтике.
Настенные часы из стеклянного дерева, приводимые в движение грузом, показывали десять часов. Зашел слуга, принес тарелки со скромным ужином — в основном рыбные котлеты и хлеб. Доставили записку от Джесаллы, она сообщала, что нездорова и не может исполнять обязанности хозяйки.
Фера ожидала грандиозного пиршества и очень удивилась. Гло объяснил, что без Леддравора официальной трапезы не будет. Тогда Фера одна съела больше половины, затем рухнула в кресло в углу и притворилась, что спит.
Гло то пытался читать при слабом свете канделябра, то мрачно смотрел в даль. Толлер подумал, что магистр никак не может оправиться от унижения, которому мимоходом подверг его Леддравор.
Около одиннадцати в гостиную вошел Лейн.
— Мой господин, — сказал он, — прошу вас вновь пройти в холл.
Гло вздрогнул и поднял голову.
— Принц наконец уезжает?
— Нет. — Лейн казался растерянным. — Мне кажется, принц решил оказать мне честь и остаться ночевать в моем доме. А сейчас мы должны предстать перед ним. Вы с Ферой тоже, Толлер.
Поднимая Гло и выводя его в холл, Толлер безуспешно пытался понять, что задумал Леддравор. Вообще-то, если член королевской семьи остается ночевать в Квадратном Доме, это действительно великая честь, тем более что до дворца нетрудно добраться, но вряд ли Леддравор столь милостив.
У нижней ступеньки лестницы уже стояла Джесалла. Несмотря на очевидную слабость, она держалась прямо. Остальные встали в одну шеренгу с ней — Гло в середине, Лейн и Толлер у него по бокам — и ждали Леддравора.
Военный принц появился на лестнице через несколько минут. Не обращая внимания на присутствующих, он молча продолжал обгрызать ногу зажаренного лесного индюка, пока не содрал с нее все мясо. Толлера одолевали мрачные предчувствия. Леддравор бросил кость на пол, вытер рот рукой и медленно сошел по ступенькам. Меча он не снял — еще одна грубость, — а на его гладком лице не было никаких признаков усталости.
— Так. Магистр Гло, оказывается, я зря продержал тебя весь день. — Своим тоном Леддравор ясно давал понять, что это не извинение. — Я узнал почти все, что хотел, а остаток усвою завтра. Множество других дел требует моего внимания, так что для экономии времени я не поеду во дворец и переночую сегодня здесь. Будь готов к шести часам. Я думаю, ты в состоянии пробудиться к этому времени?
— В шесть часов я буду здесь, принц, — ответил Гло.
— Приятно слышать, — с веселой издевкой произнес Леддравор. Он прошелся вдоль шеренги и, остановившись рядом с Толлером и Ферой, ехидно улыбнулся. Толлер стоял перед принцем, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, и его предчувствие, что день, который плохо начался, кончится тоже плохо, переросло в уверенность. Перестав улыбаться, Леддравор вернулся к лестнице.
Толлер уже засомневался, не обмануло ли его предчувствие, но тут на третьей ступеньке принц остановился.
— Что это со мной? — вслух рассуждал он. — Мой мозг устал, но тело по-прежнему жаждет деятельности. Взять, что ли, женщину… или не брать?
Толлер уже понял, что ответит Леддравор на свой риторический вопрос, и наклонился к уху Феры.
— Это я виноват, — прошептал он, — Леддравор умеет ненавидеть больше, чем я думал. Он хочет использовать тебя, чтобы отомстить мне. И мы не можем ничего поделать. Тебе придется пойти с ним.
— Посмотрим, — невозмутимо ответила Фера.
Леддравор тянул время, барабаня пальцами по перилам, потом повернулся лицом к холлу.
— Ты, — сказал он и показал на Джесаллу, — иди со мной.
— Но!.. — Толлер, нарушая строй, шагнул вперед. Кровь яростно пульсировала в висках. В бессильном гневе он смотрел, как Джесалла коснулась руки Лейна и пошла к лестнице. Она как будто плыла в трансе и не осознавала, что происходит в действительности. Ее прекрасное бледное лицо почти светилось.
Через несколько секунд они с Леддравором скрылись в полумраке второго этажа. Толлер повернулся к брату:
— Это твоя жена, и она беременна!
— Благодарю за информацию, — бесплотным голосом сказал Лейн, глядя на Толлера мертвыми глазами.
— Но это неправильно!
— Зато по-колкорронски. — Вопреки всему, Лейну удалось выдавить из себя улыбку. — Это одна из причин, по которым нас презирают все остальные нации планеты.