— При чем тут остальные?.. — Толлер заметил, что Фера, уперев руки в бока, смотрит на него в бешенстве. — Что с тобой?
— Меня бы ты, наверно, сам раздел и швырнул принцу, — придушенным голосом произнесла Фера.
— О чем это ты?
— Ты дождаться не мог, когда принц меня уведет.
— Ты не понимаешь, — возразил Толлер. — Я думал, что Леддравор хочет унизить меня.
— Именно это он… — Фера осеклась, взглянула на Лейна и снова повернулась к мужу. — Ты дурак, Толлер Маракайн. Лучше бы мне никогда тебя не встречать! — Крутанувшись на каблуках, она неожиданно величественной походкой прошла в гостиную и захлопнула за собой дверь.
Толлер тупо посмотрел ей вслед, метнулся было. к двери, но снова вернулся к Лейну и Гло. Магистр выглядел слабым, измученным и, как ребенок, держался за руку Лейна.
— Что я, по-твоему, должен сделать, мой мальчик? — мягко спросил он Лейна. — Если ты хочешь уединения, я могу вернуться в Башню.
Лейн покачал головой:
— Нет, мой господин. Время позднее. Если вы окажете мне честь и останетесь, я устрою вас на ночлег.
— Хорошо.
Лейн пошел отдавать указания слугам, а Гло повернул свою большую голову к Толлеру.
— Метаясь, как зверь в клетке, ты не поможешь брату.
— Я не понимаю его, — пробормотал Толлер. — Должен же кто-то что-то сделать.
— Что ты… гм… предлагаешь?
— Не знаю. Что-нибудь.
— Легче ли станет Джесалле, если Лейн даст себя убить?
— Возможно. — Толлер отказывался принимать его логику. — Тогда она по крайней мере сможет им гордиться.
Гло вздохнул.
— Проводи меня к креслу и принеси чего-нибудь согревающего. Кейльского черного.
— Вина? — Несмотря на душевное смятение, Толлер удивился. — Вы хотите вина?
— Ты сказал, что кто-то что-то должен сделать. Я собираюсь выпить вина, — пояснил Гло ровным голосом. — Тебе придется подчиниться.
Толлер проводил магистра к креслу с высокой спинкой в углу холла и отправился за вином. Голова его раскалывалась, он не мог примириться с невыносимым. Ему никогда не приходилось оказываться в подобной ситуации, но наконец он нашел, чем себя утешить. Леддравор только играет с нами, решил он, хватаясь за ниточку надежды. Джесалла не может понравиться тому, кто привык к опытным куртизанкам. Принц просто подержит ее в своей комнате и посмеется над нами. Этим он еще больше подчеркнет, что презирает наших женщин и даже не хочет притрагиваться к ним.
За следующий час Гло выпил четыре больших бокала вина, лицо его раскраснелось, и он был совершенно пьян. Лейн уединился в кабинете, по-прежнему никак не проявляя своих чувств, а Гло, к разочарованию Толлера, объявил, что хочет лечь спать. Толлер же знал, что не уснет, и не хотел оставаться наедине со своими мыслями. Он дотащил Гло до приготовленной комнаты, уложил его, а затем выглянул в длинный поперечный коридор, куда выходили двери основных спален. Слева послышался звук, тихий, как шепот.
Толлер осмотрелся и увидел Джесаллу. Она шла ему навстречу, направляясь в свои комнаты.
Длинное колеблющееся черное платье придавало ей призрачный вид, но осанка оставалась прямой и величественной. Шла та самая Джесалла Маракайн, какую он знал всегда, хладнокровная, скрытная, неукротимая, и при виде нее Толлер испытал смешанное чувство острой боли, беспокойства и облегчения.
— Джесалла, — сказал он, направляясь к ней, — ты не?..
— Не подходи! — Ее глаза сверкнули бешеной злобой, и она прошла мимо, не замедлив шага.
Огорченный ее откровенной ненавистью, Толлер смотрел ей вслед, пока она не скрылась, а потом опустил глаза на светлый мозаичный пол. Цепочка кровавых следов, тянувшаяся за Джесаллой, объяснила ему все.
«Леддравор, Леддравор, о Леддравор! — мысленно воззвал он. — Теперь мы связаны с тобой навсегда, и разлучит нас только смерть».
Глава 10
Решение напасть на Хамтеф с запада приняли по географическим соображениям. У западных пределов Колкорронской империи, немного к северу от экватора, располагалась цепочка вулканических островов, последний из которых, Олдок, длиной около восьми миль, был необитаем. Он имел несколько важных стратегических особенностей, и одна из них заключалась в том, что остров находился недалеко от Хамтефа и мог служить промежуточной базой для морских сил вторжения. Другая — в том, что он густо порос стропильником и каланчами. Эти два дерева вырастали до большой высоты и хорошо защищали от птерты.