— Да, они действительно выглядят в достаточной степени таковыми. А что стало с двумя животными, которых не вскрывали?
И тут Глоудж понял, что его отвлекающий маневр не удался.
— Они, естественно, получили четвертую инъекцию, — ответил он, смирившись.
— То есть ту, которая должна была побудить их сделать скачок в эволюцию сразу в миллион лет? — спросил Хэммонд.
— Вот именно, довести их до кульминационной точки в наметившейся линии развития. Эквивалент, установленный мною между четырьмя стадиями стимуляции и специфическими периодами нормального эволюционного развития в двадцать, пятьдесят, пятьсот тысяч и в миллион лет, конечно, является гипотетическим обобщением. Тем не менее мои расчеты показывают, что многие известные коренные виды примерно отвечают такому соответствию.
Хэммонд покачал головой:
— Я понимаю, доктор. И все же, что произошло с «КРИПТОБРАНКУСОМ» после четвертой инъекции?
— Я не могу дать точного ответа на этот вопрос, господин Хэммонд. Внешне это выглядело как очень быстрый распад всей совокупности органических структур. За два часа подопытные животные буквально растворились на глазах, — Глоудж говорил об этом с напряжением в голосе.
— Говоря другими словами, — оценил Хэммонд, — стимулятор «Точка Омега» заводит «КРИПТОБРАНКУСОВ» — а по сути и все другие виды животных, в отношении которых он применялся, — в один из многочисленных тупиков эволюции?
— До настоящего времени именно это и наблюдалось, — лаконично отозвался Глоудж.
— Расскажите-ка ещё вот о чем, — попросил Хэммонд после непродолжительного молчания. — Мне сказали, что вы хотели бы иметь достаточно квалифицированного в этой области ассистента. Центр, вне всяких сомнений, мог бы добиться того, чтобы сэр Хьюберт Роланд был прикомандирован к столь интересному проекту.
— Я очень уважаю работы сэра Роланда, но тем не менее считаю, что его появление в моей лаборатории было бы нежелательным, — холодно возразил Глоудж. — И я буду препятствовать всем попыткам оказать на меня в этом отношении давление.
— Не будем пока принимать окончательных решений, — примирительно ответил Хэммонд. — Я же сказал, что наш разговор носит абсолютно неофициальный характер. Могли бы вы, доктор, прийти ко мне… скажем, через неделю в десять часов? Я бы хотел поглубже разобраться в этих вопросах, но, к сожалению, все эти дни я буду занят.
Доктор Глоудж с трудом сдерживал ликование. Ведь сегодня была среда. Он выбрал её как время «Х» для своего эксперимента из расчета, что воспользуется уик-эндом, который оба его подопытных проведут вместе, вдали от места работы.
До воскресенья ему, несомненно, удастся сделать вторые инъекции молодой паре. А в будущую среду они получат и третьи, а может быть, и четвертые. К тому времени либо удастся преодолеть наиболее трудно переносимые реакции, либо эксперимент уже завершится.
Скрывая свое удовлетворение, Глоудж ограничился тем, что тихо сказал:
— Как вам будет угодно, господин Хэммонд. — При этом сделал вид, что идет на уступку.
В эту ночь перед очередным этапом операции доктор Генри Глоудж спал крайне тревожно. Его раздирал внутренний конфликт между надеждой и страхом. Какими окажутся первые результаты применения стимулятора «Омега» на людях? В случае провала у него не будет выбора в отношении дальнейших шагов. Даже если его действия могли быть расценены как убийство.
Доктор Глоудж рассматривал такой поворот событий как-то отрешенно, не испытывая особенного волнения. В прошлом ему не раз удавалось тайно ставить довольно смелые опыты, постоянно создавая при этом впечатление, что он строго соблюдает научные принципы. Обогащенный знаниями, полученными в ходе этих никому не известных экспериментов, он мог даже позволить себе комбинировать добытые, порой интуитивно, результаты с данными более простых исследований.
Он считал, что по своему научному значению проект «Омега» целиком оправдывает применение подобных тайных методов. Если рассматривать вопрос объективно, рассуждал он, в сопоставлении с намеченной высокой целью, то жизнь двух молодых людей, выбранных им на роль «подопытных кроликов», ровно ничего не значила. Их физическое устранение в случае неудачи эксперимента было бы столь же естественным делом, как и в случаях с любым другим животным.