— Нет. Не защитит. Но здесь, как я уже сказал, и содержится самая трудная часть задачи. — С этими словами я положил мои довольно примитивные наброски на стол. — Вот это — остров Манхэттен. Вдоль его западной стороны на север идет река Гудзон. Насколько я помню, берега реки очень обрывисты, и высота скал достигает нескольких сотен футов. Нам следует лететь над поверхностью воды ниже верхней кромки берегов. — Я снова показал на плоды своего творчества. — Это единственный способ добраться до Нью-Йорка и не быть обнаруженными радарами. Один из пилотов, услышав мое предложение, едва не поперхнулся.
— Это же чистейшей воды безумие! — заявил он, обретя дар речи. — Неужели вы всерьез полагаете, что мы сможем провести большие четырехмоторные машины по долине реки на высоте ста футов? Да еще к тому же и в темноте!
— Это вполне возможно.
— Самоубийство! — Мы это сделаем.
— Но показания альтиметра недостаточно точны для полетов на такой высоте. Как вы сможете определить, что идете на высоте сто футов над поверхностью воды? Я выложил на стол схему номер два.
— На каждом крыле мы поместим небольшие, но яркие источники света. Или, если быть точным, то вот здесь — на правом и на левом поплавке. Лучи следует направить под строго определенным углом, так, чтобы на поверхности воды возникали световые пятна. В кабине следует установить зеркало, чтобы пятна постоянно находились в поле зрения штурмана. Если самолет начнет снижаться, пятна станут сближаться и сольются в одно, когда машина снизится до высоты ста футов. Именно поэтому я говорю о строго определенном угле установки. Штурман должен будет непрерывно сообщать пилоту о состоянии точек и громко объявит, как только точки сольются в одну. Еще громче он станет кричать, если точки снова разойдутся, но уже в другие стороны, поскольку это будет означать снижение до недопустимой высоты. Повторяю еще раз, — сказал я, постукивая кончиком пальца по бумаге, — слияние точек будет означать высоту ровно сто футов. И этого вполне достаточно, чтобы остаться вне досягаемости радаров противника. — Леди и джентльмены, — восторженно всплеснул руками Сэм, — позвольте мне сообщить вам, что Дэвид Мэйсен только что полностью отработал свой хлеб. Итак, Дэвид, — он повернулся ко мне, — прими мои поздравления. А твое изобретение мы назовем, — он улыбнулся, — «Индикатор высоты Дэвида Мэйсена». Согласен? Если да, предлагаю немедленно приступить к изготовлению приборов. Мы вылетаем в Нью-Йорк через два дня.
Глава 33
«Не торопись, ловя мартышку!» Не помню, где впервые услышал эти слова — в песне, пьесе или старинной легенде. Впрочем, это могла быть и древняя восточная поговорка. Как бы то ни было, но эти слова непрерывно крутились у меня в голове, когда три огромных гидроплана, легко взмыв с гладкой поверхности реки и сделав разворот на север, направились в сторону Нью-Йорка. «Не торопись, ловя мартышку!» Поговорка (если это действительно была поговорка) призывала к осторожности во всех действиях, если хочешь поймать примата. Набирая высоту и прислушиваясь к сладкозвучному реву двигателей, я с удовлетворением думал о том, что не зря проявил выдержку и не говорил никому, что всем сердцем рвусь в Нью-Йорк. Никто и не подозревал, какие мотивы толкнули меня на полет в стан врага. За штурвалом летающей лодки я оказался потому, что надеялся найти в Нью-Йорке Керрис Бедеккер. Воссоединившись с ней, я умчу ее в свою страну. Всем своим существом — всеми нервами, костями и жилами — я не сомневался в успехе. Мы обязательно воссоединимся. Но чтобы быть до конца честным с самим собой, я должен был признаться, что не имею ни малейших представлений о том, как это сделать. «Не торопись, ловя мартышку!» Еще раз повторяю: о моих планах не знал никто. Если эти неоформленные мечтания можно вообще назвать планами.
— Кофе?
— Да, если можно. Второй пилот в этой экспедиции был для нас непозволительной роскошью, поэтому место рядом со мной занял Гэбриэл. Он налил мне из термоса дымящийся кофе.
— Пока все в порядке? — спросил он, передавая чашку. — Пока все в лучшем виде, — ответил я. — Сейчас наступает момент волшебства, о котором пассажиры, как правило, стараются не думать. Я щелкнул тумблером на приборной доске и снял руки со штурвала.
— Автопилот? — поинтересовался Гэбриэл, с испугом следя за движениями штурвала; человеку непосвященному действительно могло показаться, что машиной управляет рука незримого духа.
— Лучший друг пилота, — улыбнулся я. — Пожалуй, пора пройти в хвост и вздремнуть до посадки. У Гэбриэла глаза на лоб полезли.