Дальнейшее было уже неинтересно. «Лопоухий» — спасательный бот с «Наварина» — благополучно пристыковался к «Н-51», и израненное суденышко втянуло в открывшийся под брюхом линейного крейсера широченный порт.
— …А это от меня, каплей. — Каперанг Быков, командир «Наварина», протянул Юрию короткий кортик. Форменный кортик этого линейного крейсера, положенный только офицерам гвардейского экипажа. — Гром и молния, переходи ко мне!.. Хотя куда там, не перейдешь небось. — Каперанг махнул рукой. — Рождественский нас слишком уж бережет… А вы там на Шестой минной гусарить привыкли… Бурно у тебя начинается отпуск, капитан-лейтенант!
…Трех жжаргских рейдеров без долгих церемоний расстреляли. Одному расшибли в прах двигатели и заставили сдаться. Благоразумный командир танкера спустил флаг, как только увидел перед собой громаду линейного крейсера. Пассажирский отсек «Надежды» и рулевую рубку челнока быстро нашли — там никто не пострадал. Каперанг Быков лично отбил в штаб флота депешу, подробно излагая случившееся и особо настаивая на досрочном присвоении капитан-лейтенанту очередного звания. Выпив в кают-компании «Наварина» неразбавленного спирта с собравшимися офицерами и замучившись описывать бой, Юрий на крейсерском челноке отправился дальше, к ожидавшей отпускников «Монголии»…
Лазурное море что-то шептало, лениво перебирая белый песок. Если иметь очень хорошее зрение и посмотреть вправо, то можно разглядеть метрах в двухстах на пляже столбы ограды. Натянутую между ними тонкую прочную сетку отсюда не увидишь. Впрочем, двое белых мужчин, сидевших на широкой террасе, и не собирались туда смотреть. Очень худой головастый мальчик, похожий на сгоревшую дотла спичку, принес лед и бокалы.
— Этьен, почему, черт возьми, у вас слуги — одни мальчишки? Вы что — «голубой»?
— Да, да, да, Жорж, я понимаю, вы, русские, — люди традиций. Каждое утро Фу приносит нам напитки, и вы снова и снова задаете этот вопрос. Заметьте, я ни разу не повторился с ответом, мне даже нравится эта игра…
— А мне не нравится, что вы упорно называете меня Жоржем. Неужели ваш французский язык не может справиться с моим именем?
— Ну-ну, не сердитесь, мой друг, согласитесь, что и ваш «Этьен» также далек от оригинала…
— Но я же не переименовываю вас в Толика!
— Поверьте, Жорж, я искренне ценю вашу деликатность… На чем мы остановились в нашем разговоре?
— Я задал только первый вопрос.
— Ах да! Мальчишки! Этому есть очень простое объяснение: вы ведь уже заметили, что я не держу здесь белых слуг, а обхожусь услугами туземцев…
Тот, которого называли Жоржем, рассеянно кивнул, провожая глазами маленького Фу, явно борясь с желанием двинуть его ногой.
— …Но местные племена имеют удивительно жесткие законы в отношении женского пола. Сильней, чем в исламе! У них это называется Оато. Ни один посторонний не имеет права видеть даже тень женщины их племени!..
— Тоже мне — сокровище! — перебил Этьена Жорж. — Судя по тому, как выглядят местные мужчины, от их дам, наверное, стошнит!
— …при этом мужчина любого возраста, — невозмутимо продолжал его собеседник, — может беспрепятственно путешествовать, общаться и работать на чужеземцев.
— Дикари. — Крепкое загорелое лицо русского выразило крайнюю степень презрения.
— Безусловно, да. Но я считаю, даже самое темное и забитое племя может быть чем-то интересно. Хотя бы своими причудами…
— Ну-ну, вы, конечно, имеете в виду все эти дикие обряды под луной и поедание людей…
— О нет, уверяю вас, здесь на тысячу лье вокруг не найдешь ни одного каннибала. А вот местные танцы и впрямь не лишены очарования… Вы меня не слушаете, Жорж!
— Скучно. — Русский пружинисто встал, сделал несколько приседаний, прищурился на солнце. — Скоро будет почта?
— Чарли никогда не опаздывает, значит, минут через пятнадцать. Черт бы побрал этих аборигенов! Одна станция дальней космической связи на всю планету! И развозка допотопными флаерами! Где это видано?! И куда только смотрит комиссариат по делам новых территорий?.. — Последний вопрос явно был риторическим.
— Может, поедем охотиться? — Жорж уже шел к воде, поэтому Этьен задал свой вопрос ему в спину. Последовал отрицательный жест рукой.
Определенно, этот русский офицер — отличный парень, жаль только, что он так скучает в этом раю. Скорей всего он слишком энергичен и азартен для такого спокойного места. Даже знаменитая акулья охота разочаровала Жоржа уже после второго раза. «Мне нравится преследовать и атаковать, — признался он, — но я должен видеть все до конца». «До конца?» — Этьен с восхищением посмотрел на волевое лицо с хищно раздувающимися ноздрями. «Я хочу видеть, как эта тварь истекает кровью, как она переворачивается и опускается на песок. Дьявол, я сам хочу вспороть ей брюхо!» Этьен понимающе кивнул и развел руками: «Увы, месье Жорж, прекрасно понимаю ваше желание, но в этих водах категорически запрещена охота с аквалангом. Я дорожу своим бизнесом и не хочу лишиться лицензии. Вы понимаете меня?»