Повсюду на планете люди праздновали победу, которой еще не добились. Плясали, орали, напивались до умопомрачения. С энтузиазмом убивали коллаборационистов, громили их жилища. Совсем плохо пришлось полицейским, принявшим после революции нашу власть и опять переметнувшимся к землянам. Этих разыскивали очень усердно и терзали особенно долго — в общем-то поделом. Как запретишь людям отыгрываться на тех, у кого руки по локоть в крови? То и дело с мест сообщали о поимке или уничтожении очередного Питера Мамабе, опознанного по цвету эпителия и толстой роже, хотя нам было доподлинно известно, что Мамабе, пытавшийся сбежать и пойманный повстанцами в пригороде Нового Пекина, уже который час висит на суку ближайшего к месту поимки дерева… Словом, творился сущий бедлам, кошмар любого управленца.
Наши успехи пока что были более чем скромны, и мои тоже. Одно только привело меня в восторг: внезапно ожила связь с одним из восточных округов. Говорил темпированный человек, что уже было хорошо. Его голос, изуродованный помехами, показался мне странно знакомым.
— Дядя Варлам?..
— Я! Кто это говорит? Ларс, это ты, что ли? Привет!
— Ты жив?!
— Да что со мной сделается? — Он хохотнул. — Надо было только придерживаться плана и не зевать, вот и все. Я так и делал. Ладно, потом расскажу, а ты держи хвост пистолетом. У нас тут дела идут, в общем, приемлемо, так что я сейчас вылетаю…
Гора не гора, а большой камень все же упал с моих плеч. Во-первых, дядя Варлам был жив. Во-вторых, он не я — в вопросах принятия точных и быстрых решений в чрезвычайных ситуациях тягаться с ним мог разве что Боб, да и тот не имел такого практического опыта. Теперь дело пойдет, подумал я — и сейчас же провалился в сон, как будто кто-то, подкравшись сзади, нажал неведомую мне кнопку.
— Эй, Ларс, очнись! Конец света проспишь.
Я открыл глаза и замотал головой. Взглянул на часы, убедился, что прошло всего двадцать минут независимого времени, и очень удивился: секунды бежали с непривычной прытью. Склонившийся надо мной Боб дергался и пищал что-то комичной скороговоркой. Я встряхнулся, и Боб сразу замедлился. Ага, вот оно что! Начались спонтанные возвраты к нормальной скорости жизненных процессов. Количество «темпо» во мне понемногу убывало, а новым порциям микроорганизмов появиться было неоткуда. С одной стороны, неприятно. С другой — я знал, что очень скоро смогу по своему желанию переключаться с обычного течения времени на ускоренное и это продлится несколько дней, а то и недель. Весьма полезно.
— Я уж думал, ты умер, — сообщил Боб. — Как сидел, так и заснул. Если бы не подхватили — так бы и брякнулся со стула.
— Повтори, что ты сказал, — потребовал я.
— Поспать ты, говорю, здоров…
— Нет! Другое!
— А! В общем, земляне отвергли наш ультиматум, но тем не менее согласны на перемирие и готовы начать диалог, — сказал Боб. — На дальнейшие переговоры по радио мы не согласились. Сейчас вырабатываются взаимоприемлемые условия для встречи высоких договаривающихся сторон. Время работает на нас, но и тянуть особо не будем.
— Связь работает?
— Нормально работает, можешь не дергаться. Ты нужен для другого. Есть ли у нас хоть одна исправная платформа?
— Найдется.
— С управлением справишься?
— Если сумею замедлиться — наверное, да. Но только в атмосфере, выше я не летал.
— Выше не надо. Мы назначим точку рандеву в чистом поле. Можно долететь на катере, но на платформе будет солиднее, ты не находишь?
— Нахожу.
— Ты точно справишься? — с подозрением переспросил Боб.
— Других пилотов все равно сейчас не найти. Когда летим?
— Часа через четыре ориентировочно. Как только прилетит Варлам Гергай… Кстати, он тебе правда дядя?
— Нет.
Дополнительных подробностей Боб не дождался и отвалил куда-то. За следующий час я трижды выпадал из ускоренного времени в нормальное и так же спонтанно возвращался обратно. Потом в сопровождении навязанного мне телохранителя съездил к Питу и техникам, похвалил их и велел держать хвосты пистолетами. Остаток времени я посвятил платформе.
Она стояла передо мной — земное чудо, живое и неживое одновременно. Чудо, которому мы не дали подняться в воздух, противопоставив ему другое инопланетное чудо. На ее боках медленно зарастали вмятины — платформа залечивала повреждения. Чья-то кровь, обильно разбрызганная по борту, затвердевала коркой и отваливалась. Платформа чистила себя. Зачем-то — кто бы мне сказал, зачем? — ей хотелось выглядеть красивой. Эстетичная смерть с небес…