Потом за окном стемнело, и читать на лишенном освещения чердаке стало невозможно. А еще через полчаса дядя постучал ручкой швабры в потолок в знак того, что я могу спуститься. Джафар спал сном младенца. Его нога и впрямь заставляла думать, что к нему приходил не врач, а скульптор. Дядя поманил меня в гостиную.
— Жить будет, и нога при нем останется. Пива хочешь?
Я ответил утвердительно, и он налил нам по стаканчику.
— Отсидитесь у меня. Потом… подумаем.
— Как бы маме дать знать, что со мной все в порядке? — спросил я. — Ну, или родителям Джафара…
— Незачем, — отрезал дядя. — Они взрослые люди, потерпят еще несколько дней.
— Думаешь, они под наблюдением?
— Тут не думать надо, а просто принимать в расчет такую возможность. Твоя мама — кремень, она поймет. И уж точно не наделает глупостей.
Я чуть было не спросил, откуда он это знает, да вовремя прикусил язык и мысленно обозвал себя придурком. Кому же знать маму, как не дяде Варламу. Первый муж все-таки. Мне очень хотелось спросить прямо, отчего же они все-таки развелись, но, пораскинув немного мозгами, я решил, что не моего ума это дело. Да и не стоит лезть в душу тому, кто, рискуя, дает тебе пищу и кров.
Тогда я спросил о газетной заметке.
— Нашел все-таки? — восхитился дядя. — Глазастый.
— Совсем маленькая заметка, — сказал я, — и всего одна почему-то. В следующих номерах о группе «Укоренение» больше нет ни слова, я смотрел.
— Плохо смотрел, — сказал дядя, — иначе не задавал бы таких вопросов. Всегда полезно заглянуть в выходные данные. Из-за этой маленькой заметки были уволены главный редактор и цензор. На страх тем, кто занял их места.
— Почему были уволены? — спросил я, моргая.
— Не понимаешь? Это очень просто: Твердь — лояльная колония, и никаких сепаратистов у нас не существует. Администрация на высоте. Она у нас всегда на высоте, исключая недавний случай с министром. — Дядя хихикнул.
— Как это сепаратистов не существует? — запротестовал было я. — Да почти каждый…
— Что каждый? Не любит Землю и землян? Ну и что с того, спрашивается? Сепаратизм есть, а сепаратистов нет, потому что нет организации. А организации нет потому, что никого из нас — я разумею твердиан — еще не припекло всерьез. Ругать Землю и Администрацию мы все мастера, а много ли толку?
Он был прав, но такая правда задевала за живое. И я принялся спорить.
— Ну, если все недовольны…
— То и останутся недовольными, — перебил дядя. — Нужна структура, центр, организация. И правильный выбор момента. Согласись, кристаллик в ненасыщенном растворе не станет центром кристаллизации, а вульгарно растворится.
— Но ведь была группа «Укоренение»?
— Была, — согласился дядя, — и сплыла. Все население сочувствовало ей, но никто не поддержал делом. Ее время еще не пришло, но мы тогда по наивности этого не понимали. Ты думаешь, большая была группа и влиятельная? Ничего подобного — так, несколько человек… Администрация прихлопнула ее, почти не заметив. Ты, может быть, удивишься, но не последовало никаких серьезных репрессий. Троих отправили в ссылку на год, остальные предпочли раскаяться.
— А ты, — понизив голос до шепота спросил я, — тоже входил в эту группу?
— Ага, — беззаботно ответил дядя.
— И отбывал ссылку? — спросил я, замирая от восторга.
— Нет. — Он подмигнул мне. — Я раскаялся.
Несмотря на многозначительное дядино подмигивание, я был шокирован. Уж кто-кто, а дядя Варлам?.. Раскаялся? Да еще, быть может, публично?! Чтобы привести в порядок чувства, я выхлебал стаканчик до дна. Не помогло.
— Я раскаялся и был прощен, — продолжал дядя. — Года полтора я находился под наблюдением, потом его сняли. И вот уже тринадцать с лишним лет я лояльный государственный служащий, восьмой человек в муниципалитете Штернбурга и перспективный кадр. Учитывая мое прошлое, мэром мне, вероятно, не бывать, но стать первым замом очень даже могу. Недурная перспектива?
Я отмолчался. Было горько. Если бы не Джафар — я бы хлопнул дверью и больше не возвращался в этот дом.
Дядя только усмехнулся по-доброму.
— Потом поймешь, а пока не наломай дров. Всякой задаче — свое решение. Допустим, тебе надо пересечь Дикую территорию — не краешком джунглей пройти, как ты с приятелем это сделал, а пересечь их из конца в конец? Ты один, и оружия у тебя нет. Пойдешь?