— Послушай, Норма…
— Да, милый.
— Говард пишет тебе?
— Редко. Когда ему нужны деньги. Он уже не очень-то нуждается в нас.
— Во мне во всяком случае.
— Все-таки он наш сын. И ты бы мог, Уилл…
— Нет, — сказал он. — Довольно! Довольно, черт побери!
— Хорошо. — Она провела ладонью по одеялу — погладила его ногу. — Ты только не волнуйся. Налить тебе чаю?
В дверь постучали.
Вошел Кравцов, всклокоченный, в широко распахнутой на груди белой тенниске и измятых брюках.
— Ну, как вы тут? — начал он с порога и осекся. — Простите, не помешал?
— Нет. Норма, это инженер Кравцов из России. Кравцов, это Норма Хэмптон.
Норма тряхнула золотистой гривой и, улыбаясь, протянула Кравцову руку.
— Очень рада. О вас писали во всем мире, мистер Кравцов. Читатели «Дейли телеграф» будут рады прочесть несколько слов, которые вы пожелаете для них…
— Подожди, Норма, это потом, — сказал Уилл. — Вы давно вернулись с плота, парень?
— Только что. Как вы себя чувствуете?
— Врач, кажется, уложил меня надолго. Ну, рассказывайте.
Кравцов, торопясь и волнуясь, рассказал о том, как черный
столб притянул и унес тележку с контейнером.
— А что говорит Воронин?
— Воронин помалкивает.
— Что же будет дальше?
— Дальше? Новые измерения, — устало ответил Кравцов. — Ведь сегодня были грубые, первичные. Теперь на плоту установят дистанционные приборы постоянного действия. Они будут передавать все данные оттуда на «Фукуока-мару». Ну, Уилл, я рад, что вам лучше. Пойду.
— Мистер Кравцов, — сказала Норма Хэмптон, — вы должны рассказать мне подробнее о столбе.
Кравцов посмотрел на нее.
«Сколько ей лет? — подумал он. — Лицо молодое и фигура… А руки — старые. Тридцать? Пятьдесят?»
— Вы что-нибудь ели сегодня? — спросил Уилл.
— Нет.
— Вы сумасшедший. Сейчас же идите. Норма, оставь мистера Кравцова в покое.
— В восемь часов будет пресс-конференция, миссис Хэмптон, — сказал Кравцов.
— Почему в восемь? Назначено на шесть.
— Перенесли на восемь.
Кравцов кивнул и пошел к двери. Он распахнул дверь и столкнулся с Али-Овсадом.
— Осторожно, эй! — сказал старый мастер: он держал в руках заварной чайник в розовых цветочках. — Я так и знал, что ты здесь. Голодный ходишь, совсем кушать забыл.
— Иду, иду. — Кравцов, улыбаясь, зашагал по коридору. От голода его слегка поташнивало.
Али-Овсад вошел в каюту Уилла, искоса взглянул на Норму, поставил чайник на стол.
— Пей чай, инглиз, — сказал он. — Я сам заварил, хороший чай, азербайджанский. Такого нигде нет.
Косматая шапка накрыла океан. Свежел ветер, сгущалась вечерняя синь. На «Фукуока-мару» зажглись якорные огни. Покачивало.
У входа в салон, в котором должна была состояться пресс-конференция, Кравцова придержал за локоть румяный молодой человек.
— Товарищ Кравцов, — сказал он, дружелюбно глядя серыми улыбчивыми глазами, — неуловимый товарищ Кравцов, разрешите представиться: Оловянников, спецкор «Известий».
— Очень рад. — Кравцов пожал ему руку.
— Вчера не хотел беспокоить, а сегодня утром пытался поймать вас за фалды, но вы бежали со страшной силой.
— Это были вы? Извините, товарищ Оловянников.
— Охотно, Александр Витальевич. Возможно, вам небезынтересно будет узнать, что перед отлетом из Москвы я звонил вашей жене…
— Вы звонили Марине?
— Я звонил Марине и заключил из ее слов, что она прекрасно к вам относится.
— Что еще говорила? — вскричал Кравцов, проникаясь горячей симпатией к улыбчивому спецкору.
— Говорила, что очень вас ждет. Что дома все в порядке, что Вовка — разбойник и все больше напоминает характером своего папку…
Кравцов засмеялся и принялся трясти руку Оловянникова.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Лев Григорьевич. Если хотите, можно без отчества. Мама ваша здорова, она тоже просила передать привет. С Вовкой поговорить не удалось — он спал. Марина просила захватить для вас журналы на эсперанто, но я, к сожалению, спешил в аэропорт…
— Большущее вам спасибо, Лев Григорьевич!
— Не за что.
Они вошли в салон и сели рядом на диванчик возле стены.
В ожидании начала пресс-конференции мировая пресса шумно переговаривалась, курила, смеялась. Норма Хэмптон загнала в угол Штамма и, потрясая львиной гривой и блокнотом, извлекала из австрийца какие-то сведения. Али-Овсад, принарядившийся, в синем костюме с орденами, подошел к Кравцову и сел рядом, заставив потесниться его соседей. Кравцов познакомил его с Оловянниковым, и Али-Овсад сразу начал рассказывать спецкору о своих давних и сложных отношениях с прессой.