Вдруг, как часто случается посреди битвы, на поле боя наступило какое-то странное затишье. Хильдегарт увидела голубое небо и поднимающийся кверху столб черного ядовитого дыма. А потом вдруг закричал слон: он с воплем кинулся в ее сторону, ослепленный болью, истекая кровью, спотыкаясь, — он ринулся навстречу смерти. Огромная нога быстро опустилась и вновь взмыла вверх. Она растоптала Хильдегарт, искалечила ее тело.
К ее сердцу подступил холод. Она принялась тихо молиться.
Через некоторое время она открыла глаза и увидела израненное, окровавленное лицо Синана, увенчанное помятым шлемом.
— Победа за нами, — сказал он. — Мы перебили их всех, лишь нескольким тварям удалось скрыться в шахте. Нас тоже осталось не много, зато демоны будут истреблены все до единого. Я дал священную клятву, что следующему поколению людей уже не придется с ними столкнуться. Вместе с двумя уцелевшими ассасинами я спущусь в ад и покончу с ними раз и навсегда. Мы заберемся в самое сердце их логова и прихватим с собой самые мощные бомбы. Ничто не сможет нам помешать.
— Я должна записать все, что видела, и потом мы поведаем миру об этом славном событии, сохраним его для истории, — пробормотала Хильдегарт. — А ты обязательно напишешь для меня стихи. Знал бы ты, как мне не терпится их прочесть!
Ассасин снял тяжелый шлем с ее кос и бережно уложил ее руки и ноги. Хильдегарт не чувствовала своих онемевших ног, зато она почувствовала, как ассасин приподнял ей кольчугу, чтобы ощупать ее искалеченную плоть.
— У тебя сломан позвоночник, дорогая.
И в ту же секунду — ведь смертельный удар лучше всего наносить именно тогда, когда его меньше всего ожидают, — Хильдегарт ощутила, как острый клинок уверенно вонзился ей между ребер. Ее верный ассасин зарезал свою подругу.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Ни один человек не напишет ни слова о нашей истории! Вся эта нежность была и останется нашей тайной — только твоей и моей.
Взъерошенный голубь принес срочное послание:
«Моя дорогая! На проклятых берегах Мертвого моря мне пришлось участвовать в такой кровавой битве, пройти через такое адское пламя, что теперь я молюсь об одном: пусть ни один из выживших не напишет об этом ни слова. Войска мои уничтожены; все, кто пришел в эту землю сражаться во славу Господню, погибли во имя Его, а прислужники сатаны расточились и исчезли с лица земли, оставив по себе лишь хладный пепел да голые кости. И теперь сердце мне подсказывает: ни ты, ни я не узнаем счастья как женщина и мужчина, пока не покинем пределов этой ужасной Святой земли. Мы отправимся куда-нибудь далеко, за Геркулесовы столбы или даже за острова Пряностей. Впрочем, это ведь все равно. Нам нужно уехать в такие дальние края, где никто не будет знать ни наших имен, ни нашего происхождения. И там, обещаю, я буду принадлежать только тебе, тебе одной — до самой смерти.
Доверься мне и готовься к отъезду, о возлюбленная, ибо я уже мчусь к тебе, чтобы забрать тебя наконец из этой башни, чтобы ты стала моей. Я скачу к тебе во весь опор, со всей скоростью, на какую способен самый быстрый конь. Вместе мы скроемся от всех, и никто никогда не узнает, что с нами сталось».
Голубь, обремененный ношей, вновь поднялся с каменного карниза и спорхнул на пол. Он растерянно поклевал шелуху, оставшуюся от нескольких зерен, которые кто-то когда-то здесь обронил. Воды птица не нашла вовсе. Все клетки стояли пустыми; открытые дверцы болтались на петлях. Башня была заброшена; по пустым коридорам, вздыхая, гулял ветер.
Путешествие скэба
Федеральный центр биологического сдерживания был диатомой размером с пик Диснея, покоящейся на фрактальных распорках в наиболее отвратительном месте Невады, где сухие белые пески так и кишат ядовитым зверьем.
Энтомоптер, неторопливо помахивая стрекозьими крыльями, нес Рибо-Зомби над просторами пустыни. Это всегда было лучшей частью программы, той самой, когда Рибо-Зомби, прежде чем приступить к выполнению задания, любовно проверял свое новенькое, с иголочки обмундирование. Скэб высшего ранга в пиратском подполье отаку, Рибо-Зомби был обладателем реактивных перчаток, усиленных слоем кевларового полисахарида, и перламутрового защитного шлема, который сейчас безмятежно висел на чешуйчатой стенке кабины моптера. А невадские пустынные ботинки! Такие могли бы смастерить толкиновские орки, работай они на «Найк»!