— Ну… Возможно, ты прав: религия меня не спасет. Я подумывал сбежать в Америку; в конце концов, там тоже ничего не происходит.
— Это уже лучше, — улыбнулся Цуоши. — Отличное место для каникул — ты заслужил отдых. Американцы очень милы и дружелюбны с тех пор, как там запретили оружие.
— Но я не смогу… — захныкал брат. — Я такого не вынесу! Как можно бросить все, что знаешь, и отдать себя на милость незнакомцев?
— Ничего страшного, поверь моему опыту, — ободрил его Цуоши. — Почему бы не попробовать? — Жена Цуоши беспокойно зашевелилась на соседнем футоне, и он понизил голос:
— Прости, но на сегодня все. Непременно позвони, когда примешь какое-то решение.
— Отцу ничего не говори! — забеспокоился брат. — Старик и так волнуется.
— Не скажу, — пообещал Цуоши, прерывая контакт, и экран потемнел.
Его жена, на восьмом месяце беременности, тяжело перекатилась на бок.
— Это снова твой брат? — спросила она.
— Да, его только что продвинули по службе. Больше обязанностей, больше ответственности. Брат как раз отмечает это дело с сотрудниками.
— Приятно слышать, — тактично сказала жена.
Цуоши встал поздно. В конце концов, он был сам себе хозяин и трудился тогда, когда удобно. Он занимался тем, что переводил старые видеозаписи на новейшие высокотехнологичные носители, а эта работа, если делать ее как следует, нуждается в глазомере истинного мастера. Молва об искусстве апгрейдера видеоформатов Цуоши Шимизу расползлась по Сети, и он брал столько заказов, сколько мог и хотел.
В десять утра явился почтальон. Цуоши пришлось прервать завтрак из похлебки мисо с сырым яйцом, чтобы расписаться за доставку очередного заказа: магнитные ленты двадцатого века с аналоговым сигналом. С той же почтой пришла корзиночка свежей клубники и пикули в маринаде домашнего изготовления.
— Огурчики! — счастливо вздохнула жена. — Люди так добры ко мне с тех пор, как я жду ребенка.
— Кто их прислал, как ты думаешь?
— Не знаю. Кто-нибудь из Сети.
Цуоши загрузил свой медиатор, почистил сверхпроводящие головки и проверил старые ленты. Магнитный слой сильно осыпался и частично утратил полярность.
Включив фрактальный генератор деталей и стабилизатор изображения, Цуоши приступил к работе с чередующимися алгоритмами. Когда он закончит, новые цифровые копии будут выглядеть гораздо четче, яснее и композиционно интереснее, чем примитивные оригиналы в свои лучшие дни.
Цуоши любил свою работу. Довольно часто ему попадались отрывки видеозаписей, обладающих определенной архивной ценностью, и тогда он передавал изображения в Сеть. По-настоящему крупные базы данных, с целыми армиями поисковых машин, индексаторов и каталогов, имели весьма обширные интересы. Они никогда не платили за новую информацию, ибо Глобальная Информационная Сеть не являлась коммерческим предприятием. Однако сетевые машины были чрезвычайно вежливы и придерживались строжайшего сетевого этикета. Они отвечали услугой на услугу, а поскольку имели невероятно обширную память, ни одно доброе дело не оставалось без вознаграждения.
После ленча жена Цуоши отправилась за покупками.
Специальная служба доставила посылку из-за океана: премиленькие младенческие одежки из Дарвина, Австралия.
Желтенькие, как солнышко. Любимый цвет его жены.
Наконец Цуоши покончил с первой лентой и перевел ее на новый кристаллический диск. Пора было прогуляться. Он спустился вниз на лифте, зашел в кофейню на углу, заказал двойной мокко-капучино со льдом и расплатился льготной карточкой.
Когда он допил свою чашку, зазвонил поккекон. Цуоши вынул его из кармана и ответил на вызов.
— Возьми то же самое с собой, — сказала машина.
— Ладно, — отозвался Цуоши и отключился. Он купил еще чашку кофе, накрыл ее крышкой и вышел на улицу.
На скамейке рядом с его домом сидел мужчина в деловом костюме. Костюм был дорогой, но выглядел так, словно в нем спали. Мужчина был небрит, с красными опухшими глазами и тихо покачивался взад-вперед, держась руками за голову. Поккекон снова зазвонил.
— Кофе для него? — спросил Цуоши.
— Конечно, — последовал ответ. — Его это взбодрит.
Цуоши подошел к несчастному бизнесмену, и тот, нервно вздрогнув, взглянул на незнакомца глазами побитой собаки.
— Что?..
— Возьмите, — сказал Цуоши, вручая ему чашку. — Прекрасный двойной мокко-капучино со льдом.