Я подошел ближе к экрану, не забывая поглядывать на дверь. Я переживал, что охранник может ворваться в кабинет. Вдруг Магнус вскрикнул.
— Вы еще что-то нашли?
— Эмбрионы были обработаны таким образом, что у них никогда не будет сахарного диабета, миопии, дальтонизма, дислексии, ожирения, алкоголизма, сердечно-сосудистых заболеваний и болезни Альцгеймера. Некоторые даже попросили, чтобы их ребенок был правшой.
— Неужели на самом деле возможно все это сделать? — спросил я недоверчиво.
— Без особых сложностей. Мы знаем, как это делать уже несколько лет. Но вот следующий этап трансформаций сопряжен с проблемами.
— Тот, который связан с эмоциональными и интеллектуальными характеристиками?
— Да, это то, что мы называем «гены интеллекта», но на самом деле они отвечают за память, скорость мышления, способность адаптироваться к изменениям.
— А по поводу эмоциональных вопросов?
— Есть целый ряд генов, которые отвечают за характер, настроение, эмоциональную стабильность и даже супружескую верность.
— Впечатляет, но как их можно трансформировать?
— Проводятся генетические операции на клетках эмбриона, до того как вернуть его в матку.
Джемерек отчаянно жал на клавиши клавиатуры, пытаясь идентифицировать источник трансформированных генов.
— Вы нашли что-то неправильное?
— Это сложно объяснить, — пробормотал он себе под нос.
На экране можно было увидеть подробное отчеты медосмотра баскетболистов, футболистов, известных спортсменов и манекенщиков, которые сдали или, вероятнее всего, продали образцы своего генетического наследства. Далее следовали описания тех, чьи гены использовались для изменения интеллектуальных способностей: профессоров, исследователей, людей, блестяще закончивших престижные вузы.
— Странно, — Магнус удивленно приподнял брови, — не указано происхождение некоторых генов, отвечающих за характер.
— Откуда они взялись тогда?
— Не имею ни малейшего понятия. Хотя…
Он поразмышлял с минуту, потом кинулся к другой программе.
— Есть гигантская база данных. Она больше, чем у ФБР. Она объединяет генетические характеристики десятков тысяч преступников.
После нескольких манипуляций он запустил поиск неизвестных генов. С молниеносной скоростью программа начала проверять генетические профиля различных преступников. Через несколько секунд на экране появилась фотография Жозефа Моми, и как раз в этот момент страшная вспышка молнии разорвала небо.
— Черт, что это значит? — спросил я, вытирая капли пота, выступившие у меня на лбу.
— Все просто. Это означает, что Мона Лиза сорвал исследование, — ответил холодно мой друг, снимая очки. — Я не знаю как, но во время генетической операции кто-то смог заменить часть генов, приготовленных для эмбрионов на гены Моми. Если я правильно все понял, то пять матерей, которые ожидают рождение маленьких гениев, по факту вынашивают детей с генами, принадлежащими одному из самых ужасных серийных убийц в мире.
— Что мы можем сделать? — спросил я растеряно.
Магнус не раздумывал долго, он зашел на сайты самых крупных СМИ и отправил им файлы, к которым у нас был доступ, со своими разъяснениями. Это было правильное решение. Придавая это дело гласности, мы убивали сразу двух зайцев. Во-первых, это позволяло матерям, вынашивающим маленьких монстров прервать беременность. Во-вторых, это привлечет внимание общественности к вопросу об опасности генетических манипуляций, и вызовет скандал вокруг тех представителей элиты, которые благодаря своим привилегиям, пытаются создать генетические касты. По поводу последнего пункта я не был уверен, что целью Моны Лизы было вовлечь нас в это дело и раскрыть все целому миру. Короче говоря, возможно, мы оказали ему услугу.
Одно было ясно в любом случае: все, чем занимался Cell Research было незаконно, и последствия окажутся значительными. Лаборатория будет привлечена к ответственности, образ Стейнера будет еще более дискредитирован, а госсекретарю придется уйти в отставку.
Пока Джемерек занимался СМИ, я устроился за компьютером, чтобы просмотреть содержимое. Так как машина была подключена к сети, мне не нужен был пароль, чтобы иметь доступ к жесткому диску. Спустя несколько минут поиска, я наткнулся на файл, где расписывалась маркетинговая стратегия Micro Global, которой они рассчитывали воспользоваться в случае принятия закона о либерализации генетики.
Этот проект рекламной компании опирался на ежемесячные опросы. Последний опрос показывал, что «89 % американцев одобряют использование генетической терапии для улучшения физических и умственных характеристик новорожденных».