— Не пытайтесь, пожалуйста, отвечать уклончиво, мистер Кармайкл. — Пападопулос наклонился через стол, выразив на лице скучающее раздражение и легкое отвращение. Такого человека, подумал Гарри, легко невзлюбить с первого взгляда. Под этой самоуверенностью, вопреки его репутации и достижениям, скрывалась болезненная тяга самоутвердиться. Он все время боялся, что его оценят не так высоко, как он того заслуживает. — Итак, происходит ли сейчас что-то такое, о чем миру следует знать?
«Когда будет время, я вам скажу».
— Нет.
Черт бы побрал Розенблюма. И президента вместе с ним.
— Понимаю. И почему же я не верю вам, мистер Кармайкл? — Он облюбовал кресло и опустил себя в него. — К вашей чести надо сказать, что вы неумелый лжец. — Тяжело отдуваясь, будто после долгой ходьбы, профессор Пападопулос прервал речь, чтобы собраться с силами. — Секретность — безусловный рефлекс в этой стране, как и в моей. Она душит мысль, тормозит научный прогресс и разрушает целостность. — Профессор подался вперед. — Уничтожает ее. — Глаза Пападо-пулоса сощурились в щелки; он созерцал невежественное самодовольство окружающего мира. — Я предположил, что единственной причиной опубликования информации явилось то, что передача, очевидно, кончилась и ничего более не поступало. Такой факт имеет место?
— Профессор, все это нас ни к чему не приведет. Я отмечу ваш протест и доведу его до сведения моего начальства.
— В этом я не сомневаюсь. Таким образом, как я понимаю, дальнейшая передача имела место? Это была текстовая передача? Вы достигли каких-либо успехов в ее расшифровке?
— Если будут какие-либо дальнейшие передачи, — сказал Гарри, — мы обнародуем информацию.
— Истинные слова ливрейного лакея. — Пападопулос поднял глаза на портрет Роберта X. Годдарда, висевший на стене за столом Гарри. — Ему, знаете ли, все это было бы крайне неприятно.
Гарри встал.
— Очень любезно было с вашей стороны посетить нас, профессор.
Пападопулос кивнул и опустил глаза. «Вы, Кармайкл, не стоите, чтобы я на вас время тратил». Гарри как профессиональный чиновник жил взаимопониманием и компромиссом. Конфликты, которые никак не могут оказаться продуктивными, были совсем не по его части.
— Что случилось, то случилось, — заключил Пападопулос. — Меня же теперь волнует будущее. Я намеревался спросить вас, какова будет ваша позиция в случае, если из Геркулеса будет передано еще что-нибудь. Ваша позиция, мистер Кармайкл, а не правительства. Я опечален, что получил подобный ответ.
Гарри сделал несколько шагов к двери, приглашая профессора покинуть кабинет.
Пападопулос остался сидеть в кресле.
— Даже у чиновника должна быть совесть. Люди, на которых вы, мистер Кармайкл, работаете, заинтересованы только в одном: в политических преимуществах, которые можно извлечь из ситуации. Позвольте мне напомнить, что ваш долг прежде всего перед нами всеми, а не перед вашими закоснелыми нанимателями. Восстаньте против этих негодяев! — Он возвысил голос. — Вы обязаны так поступить ради всех, кто пытается понять природу мира, в котором мы живем. И ради себя самого.
— Профессор, у меня действительно нет больше… Пападопулос продолжал вещать:
— Спустя много лет, когда и вы, и я давно сойдем со сцены, вас #163;ще будут помнить за вашу храбрость и вклад в общее дело. Промолчите, покоритесь вашим жалким хозяевам, и я заверяю вас, что вы более чем заслужите забвение, в которое и уйдете. — Он сунул руку в жилетный карман. — Это моя карточка, мистер Кармайкл. Звоните не колеблясь, если я смогу быть вам полезным. — Он встал и направился к двери. — И прошу вас не сомневаться, что я буду счастлив встать на вашу сторону.
Вся передача была записана, и техники сделали несколько копий на компакт-дисках, каждая с этикеткой и в герметической пластиковой упаковке.
Бейнс записал один набор дисков на себя и еще час провел у себя в кабинете, просто листая вводную инструкцию, разглядывая геометрические узоры, пытаясь воспринять ту реальность, что эти фигуры были составлены мозгами, не принадлежащими людям. Это знание в буквальном смысле подняло его на новый эмоциональный уровень.
Теперь он, конечно, будет работать круглые сутки. И ему нужен будет экземпляр полной записи дома, на квартире. Так будет куда удобнее. Он пошарил вокруг и нашел несколько болванок дисков.
Вернувшись в офис, он сдублировал набор, вернул оригиналы на место и унес копии с собой. Через час он уже был у себя на вилле, сидя над раскрытым ноутбуком, готовый к первому серьезному погружению в потусторонний мир внеземной передачи.