— А к чему это вы? — спросил Гарри.
— Любое общество, у которого хватит ума пережить ранний технологический период, должно заключить, что даже знание о том, что оно существует, произведет на возникающую культуру разрушительное действие. Ведь мы до этого додумались? Это же оказывается главным выводом «Звездного пути». Кто знает, что может сделать знание, например, с религиозными основами общества?
— Мысль известная, — сказал Уиллер. — Но вы предполагаете, что мы сейчас слышим сообщение от некоей культуры, активно злонамеренной. Она радуется, что разрушает общества, которые никогда не видела. И не увидит.
— Это может восприниматься как религиозный долг, — сказал Римфорд несколько ехидно.
Уиллер кивнул, не попадаясь на крючок.
— Меня бы это не удивило.
— Есть объяснение получше, — предложил Гарри. — Старая мудрость: никогда не приписывай злонамеренности то, что легко объяснить глупостью.
— Кретины, обладающие технологией своих гениальных предков, — заключил Римфорд. — Вот это действительно интересная мысль.
Он разлил пиво по кружкам и уставился на лес за окном.
— Но есть одна вещь, которую мы должны учесть. Мы знаем, что передатчик в Геркулесе — продукт невероятно сложной технологии. Что случится с нами, если мы технологические знания миллионов лет получим за одну ночь? — Лицо его не было видно в тени. — Пит говорил о философских проблемах, которые могут возникнуть. Вот вариант: в конце девятнадцатого столетия некоторые физики утверждали, что в их науке уже нечего открывать. С их точки зрения, осталось только кое-что домерить и занести в каталог. Весьма интересная концепция, и недавно она вновь выявилась. Конец науки. Прорыв к Общей Теории Всего, и дальше уже делать нечего. И что будет с нами, со всеми нами, если это вдруг произойдет? Если нам вдруг просто расскажут, как все устроено, и нам нечего будет больше делать?
Гарри нашел себе раскладной стул и блаженствовал в нем, поставив пиво рядом на стол.
— Большинства людей это просто не коснется, Бейнс. В основном мы хотим спокойно выплачивать кредит и смотреть телевизор. И только горстка смутьянов будет поднимать шум, потому что больше не нужны будут суперколлайдеры.
Римфорд хмыкнул и посмотрел на часы.
— Может быть, мы на пороге открытия истинной природы времени. Только мы его не откроем. Нам все объяснят алтейцы. — Он покачал головой. — Я думаю, что эти паразиты, если такое сделают, очень злобные. И трудно поверить, что они не будут ведать, что творят.
— Может быть, — сказал Уиллер, — в такой вечер имеет смысл поискать другой предмет для размышлений? Например, сыграть в бридж?
— Хорошо бы, — вздохнул Римфорд, — но я сегодня договорился на интервью. Эн-би-си собирает несколько человек поговорить о передаче. В студии где-то в округе Колумбия.
— Следи, что говорить будешь, — напомнил Уиллер. — А ты как, Гарри?
Гарри последнее время не любил вечера пятницы, и перспектива безболезненно провести один из них казалась привлекательной.
— А мы найдем еще двоих?
— Я знаю, где можно набрать полный стол, — ответил Уиллер. — В аббатстве всегда найдется пара ребят, готовых сыграть.
Преподобный Рене Сандерленд, отец-настоятель, играя против трех без козырей, удивил Гарри в самом начале вечера, сбросив на открывающий ход туза треф. Почти сразу же, перехватив ход бубновым королем, Сандерленд поймал даму и десятку треф Гарри на короля и валета своего партнера, передавая ему ход для розыгрыша длинной трефы. Без трех. Гарри оглянулся посмотреть, нет ли у него за спиной зеркала.
И это было только начало.
— Они смухлевали, — пожаловался Гарри Питу Уиллеру во время перерыва на кофе с булочками. — Он никак не мог этого знать, они семафорили. Он сделал с полдюжины таких ходов, которые нельзя было сделать, не зная расклада.
Уиллер и Гарри уже отстали на семь тысяч очков.
— Если бы здесь был доминиканский монастырь, — ответил Уиллер, — ты бы еще мог быть прав. Послушай, Гарри: Рене очень хорошо играет. И совершенно не важно, с каким партнером. Бывало, что напротив сидел я, и он действовал точно так же. Он всегда играет так, будто все карты видит насквозь.
— И как ты это объясняешь? Он сам что говорит? Уиллер улыбнулся:
— Он говорит, что это награда за его преданность Святой Деве.
Вторая половина вечера оказалась ничуть не лучше. Гарри внимательно следил за партнером Сандерленда — скрипучим братом с пустыми глазами, ловя признаки тайных знаков. Но видел только нервный тик, который был, безусловно, случаен.