— Я не уверен, что мы говорим о вещах, которые так легко идентифицировать, — сказал Уиллер.
— Черт побери, Пит, против такой логики действительно невозможно спорить! Но давайте все-таки будем разумными. Вам не приходило в голову, что наше выживание как вида может зависеть от того, что мы узнаем от алтейцев? Если добиться технологических прорывов, то появятся способы решения каких-то наших проблем. — В его голосе была мольба о понимании. — С такими дарами все нам будет открыто. Представить себе невозможно, чего мы достигнем, победив гравитацию и покорив такую энергию, которая нам предлагается. — Он глянул на Гарри. — Ты хотел бы взять на себя ответственность за уничтожение такого источника знания? Даже Бейнс, во что бы он ни верил, не мог себя заставить так поступить.
— Вот почему это так опасно. Это смоляное чучелко. Каков бы ни был потенциальный вред, избавиться от него мы не сможем.
— Нужно политическое решение, — предложил Гарри. — Быть может, следует повременить. Остановиться. Чтобы понять истинную природу проблемы, надо больше узнать о том, что у нас в руках.
— Согласен, — сказал Гамбини. — Это вполне разумно. Но прямо сейчас нам надо понять пару других вещей. Пит, ты готов остаться в проекте?
— Да, — тихо ответил священник.
— И мне не придется беспокоиться за безопасность текста?
— Нет. От меня — нет.
— Так, ясно. Я рад, что мы это урегулировали. Теперь… — Он проницательно посмотрел на Гарри. — У кого-нибудь еще возникли моральные проблемы?
— Я лично брать решение На себя не собираюсь, — сказал Гарри. — Но ни за кого другого не ручаюсь. Лучше бы сделать дополнительную копию и убрать ее в безопасное место.
— Это я первым делом сделаю, как только вернусь к себе.
Гарри ощутил, что напряжение оставляет его.
— Есть еще одна вещь, которую надо обсудить. Для разнообразия — новость хорошая.
— Буду рад ее услышать.
— На Белый дом по-прежнему сильно давят, чтобы текст был опубликован. И потому Харли создает официальный орган, который пересмотрит все, что нами получено. Говорят, что будет опубликовано все, что только можно.
— Что ж, приятно знать, — сказал Гамбини. Но, секунду подумав, спросил негромко: — И кто будет решать, что можно и что нельзя?
Гарри сохранил бесстрастное лицо:
— Оскар де Сандр.
— Кто?
Даже Уиллер улыбнулся.
— Оскар де Сандр, — повторил Гарри. — Мне сказали, что он главный по военным технологиям. И я думаю, он подберет штат экспертов в соответствующих областях, и они будут обращаться к нам, если возникнут сомнения.
— Много мы знаем, — буркнул Уиллер.
Гамбини поглядел на него с нескрываемым раздражением.
— О'кей, — сказал он.
— Я думаю, — предложил Уиллер, — было бы мудро вести себя политично и не выкладывать все сразу.
— Поддерживаю, — согласился Гарри. — Эд, я тебе дам телефон де Сандра. Хорошо бы ты позвонил ему сегодня, ввел в курс дела и попытался дать ему понятие о том, что ему следует искать. Про Бейнса не упоминаем. О'кей?
— Конечно, не упоминаем, — буркнул Гамбини. — Если это просочится, у широкой публики штаны от страха полопаются. Кстати, он ничего не сказал, собирается ли он говорить на эту тему с журналистами?
Гарри мысленно прокрутил весь разговор.
— Нет. Он совершенно ясно дал понять, что предоставляет дело мне. Нам. Абсолютно уверен, что он ничего не скажет.
— О'кей. Я постараюсь взять с него обещание, когда буду с ним говорить.
Гарри нахмурился:
— Эд, на твоем месте я бы его не трогал. Так, что еще? Надо создать процедуру, гарантирующую, что все, что мы будем выдавать, прочтет кто-то, кому мы доверяем. И надо привлечь еще Корда, Лесли и Хаклюта. Скажем им, что стоит на кону, и попросим отсекать все, что может создать проблему.
— Мне кажется, — сказал Уиллер, — что у нас будет информация трех категорий: материал для де Сандра, материал, идущий только к Харли, и то, что вообще не должно выходить наружу.