— Возникло дело Гамильтона. Оно не продвигалось, и я решил взяться за него.
— Почему?
— В основном из самомнения. Ребята, которые занимались делом Гамильтона, ничего не могли сделать, потому я за него взялся.
— Только вы недооценили способности Майлза Гамильтона.
Джек не моргнул, не отвел взгляд.
— Да.
— Как вы его выследили?
— Двадцатилетняя дочь сенатора была найдена растерзанной в доме отца в Вашингтоне. Части тела лежали в разных комнатах — явная связь с другими подобными случаями. Под кроватью я нашел пробку от бутылки вина. Это было странно, потому что сенатор не держал в доме выпивку. А у девушки была аллергия на алкоголь. Я узнал, что вино было редким. Оно поставлялось с одного винного завода в Европе. В доме Гамильтона в Северной Каролине каждый год покупали несколько бутылок этого вина. Я отправился к нему домой. Хотел с ним поговорить и задал ему несколько вопросов об этой девушке. Как и ожидалось, он ее знал — они вращались в одних кругах. Он вел себя очень обходительно, с исключительной вежливостью. Мне повезло, потому что он повел меня в винный погреб, чтобы поговорить наедине. Я увидел вино. Когда я обернулся, что-то в выражении моего лица изменилось. Не знаю что, но он понял, что мне все известно.
— Вы арестовали его в ту же ночь?
— Нет, я поблагодарил его и отбыл.
— Вы получили ордер?
— Нет.
— Конечно, нет. Не стоит привлекать чиновников к своим делам.
— Я хотел собрать больше доказательств. У Гамильтона было обширное поместье. Он был очень богатым и влиятельным человеком. К тому же к его услугам была солидная юридическая фирма. Если бы я арестовал его в ту ночь, он бы вышел на поруки. Если бы дело дошло до суда, то с теми уликами, что у нас были, он бы выиграл процесс.
— Не надо ничего объяснять, — сказал Флетчер, — я знаю эту кухню.
— Мне следовало получить ордер. Жаль, что я его не получил, — посетовал Джек, чувствуя тугой комок в горле.
— Если бы вы получили ордер, вместо того чтобы думать, как заманить его в ловушку и совершить акт правосудия…
— Аманда была бы жива.
Какое-то время слышался лишь шум ветра с запахом моря.
— Поэтому вы переехали сюда и превратили себя в ходячее чистилище, исполняя небольшие акты милосердия в бесконечном поиске средств заглушить чувство вины, которое терзает душу Это уже настоящий янсенизм. Очень скучно. Я думал, у вас больше воображения.
Но Джек его едва слышал.
Аманда, привязанная к стулу, потерянное, паническое выражение ее глаз. «Помоги мне, Джек… Пожалуйста, помоги!» Потом скальпель скользит по ее горлу, и она умирает, заливаясь кровью.
Их ребенок умер. Его мир рухнул. Навсегда. Если бы только…
Джек заморгал, отгоняя воспоминания.
— Память, детектив Кейси, — это проявление божьей жестокости, — сказал Флетчер. — Нет настоящих тайников, куда можно было бы аккуратно уложить все мерзкие мысли, сожаления и чувства. Нет места, чтобы все это спрятать. Все свалено в кучу, а память исполняет роль тюремного надзирателя. — Флетчер отхлебнул еще вина. — Жизнь без масок и нудных ярлыков… Вам надо попробовать. Может, тогда вы сможете вернуться к нормальной жизни.
— Вы не рассказали о связи Песочного человека с Сан-Диего.
— Когда «Грейвз» сгорел, пациентов распределили по другим психбольницам, которые сотрудничали с ФБР. Пациенты вроде нашего друга Габриеля стали частью программы изменения поведения.
— Я о такой никогда не слышал.
— Это и не предполагалось. Только определенный круг лиц знает о ней. Эта программа является исследованием реабилитации — по замыслу нашего бывшего начальника. Теория Алана состоит в том, что если вы забираете ребенка из враждебной среды и помещаете в благополучную семью, сопровождая это предоставлением психологической помощи и возможностью получения образования, то создаете прекрасного члена общества. Разве это не великолепно?
В этот момент Джек почувствовал, что все события недели сложились в стройную картину.
— Песочный человек знает о связи ФБР с программой, ведь так? Он знал, что здание в Сан-Диего принадлежало федералам. Он взорвал его, чтобы привлечь их внимание, внимание всей страны, а теперь он ждет, что они нагрянут сюда. Он передает информацию СМИ, потому что хочет разоблачить программу. Хочет рассказать всем, что происходило в «Грейвз».
— Но сначала он хочет убить семьи. Он хочет, чтобы они заплатили, а потом разоблачит программу. Габби давно мечтал об этом. Его подогревает страх, что его забудут, что общественность закроет глаза на то, что случилось с ним и с другими в «Грейвз». Он хочет попасть в учебники истории.