— И именно поэтому он пережил приступ посттравматического шока, когда вошел в спальню, — отозвался Джек.
Он сидел на кровати, Даффи стоял напротив, опершись на стену.
— Именно так, — подтвердил Ротштайн. — Эрик был рад, что отец, который был его физическим и психологическим мучителем все эти годы, мертв. Он фантазировал на эту тему много лет. Однако он ощущает чувство вины из-за того, что случилось. Эти две конфликтующие эмоции, а также то, что он стал свидетелем смерти родителей, наваливаются на него одновременно. Его мозг отключается. Он в состоянии шока.
Джек все это прекрасно знал. Но он хотел, чтобы Ротштайн продолжал говорить, чтобы он чувствовал себя уютно, прежде чем он ударит доктора тем, что ему было нужно.
— Эрик не может вспомнить подробности событий той ночи, не говоря уже о том, что он видел в доме. Все это похоронено глубоко в нем. Если начать искать в этом направлении, он в любой момент может снова впасть в кому. И если это случится снова, кома может продлиться гораздо дольше нескольких дней.
— Я понимаю ваше положение, доктор.
— Хорошо, тогда вы не удивитесь, когда я скажу, что не смогу разрешить вам поговорить с ним.
— А как насчет обычных вопросов?
— Его разум слишком хрупок. Мне очень жаль, детектив Кейси. Жаль, что нет другого пути.
Первый тактический ход.
— Мне доводилось попадать в ситуацию Эрика.
Ротштайн молчал.
— Полагаю, вы понимаете, на что я намекаю, — продолжил Джек и улыбнулся, чтобы снять напряженность ситуации. — Я так понимаю, вы читали газеты.
— И видел новости.
— Значит, вы знаете об Оушн-Пойнт?
Ротштайн проигнорировал вопрос.
— Детектив, когда была убита первая семья, Росы, вы ведь вошли в дом, так?
Джек знал, куда клонит психиатр.
— Когда вы увидели мистера Роса, лежащего связанным на кровати, когда увидели, что случилось с его семьей, какой была ваша реакция? — спросил Ротштайн.
— Я был ошеломлен.
Выражение лица Ротштайна оставалось вежливым.
— Значит, вы не испытали посттравматического синдрома?
Джек сохранял безразличное выражение лица.
— Это застало меня врасплох.
— Принимая во внимание вашу историю, детектив Кейси, я думаю, что та ситуация подействовала на вас сильнее. — Ротштайн внимательно посмотрел на него. — Вы взрослый человек, и вы не смогли осознать это. Взгляните на ситуацию с точки зрения десятилетнего мальчика.
— Он знает, что случилось с его родителями?
— Он… Точнее всего было бы сказать, что он смутно осознает это. Но он не воспринял реальность этого, он также не знает подробностей их смерти. С ним его бабушка, он окружен вниманием медсестер, он под капельницей, его наблюдает психиатр, а сейчас его лечащий врач пришел его проведать. Он умный мальчик. Он понимает, что что-то происходит. Он напуган до смерти.
— Он знает, что был в отключке шесть дней?
— Нет. Представьте, что это может сделать с ним. — Ротштайн покачал головой. — Ответ «нет». Мне очень жаль, джентльмены.
Джек мог понять позицию доктора, его желание защитить десятилетнего мальчика. Но благие намерения не смогут спасти Эрика от Песочного человека или Алана Линча и его команды федеральных агентов. Как только Алан узнает о состоянии мальчика, никаких вежливых разговоров не будет. Алан подомнет Ротштайна и возьмет то, что ему нужно. Джек вспомнил о планах Алана по поводу Тейлор и Рейчел. Будущее Эрика было бы не лучше.
Джек уже успел подумать об этом, и у него был план.
Второй тактический ход.
— Вы в курсе, что ваш пациент видел лицо человека, который убил три семьи?
— Да, я знаю. Однако моя позиция непоколебима.
— Значит, вы понимаете, что обрекли его на смерть?
Ротштайн удивленно посмотрел на него.
— Простите?
— Видите вон тот пакет на кровати у вас за спиной? На нем еще имя Эрика написано.
— А что с ним?
— Это бомба.
Ротштайн побледнел. Его глаза широко раскрылись.
— Я думаю, там С-4, — продолжал Джек. — Вы знакомы с взрывчатыми веществами, доктор?
— Нет.
— Эрик открывает этот пакет, и всех, кто окажется в тот момент в больнице, будут потом собирать щипцами. Это незабываемое зрелище. Этим летом я видел такое дважды.
— Тогда хорошо, что вы его перехватили, — сказал Ротштайн и посмотрел на Джека, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.
— На этот раз. Песочный человек ждет, что эта бомба взорвется. Когда этого не случится, он пошлет по почте еще одну или выкинет финт поумнее. Он очень находчив. Вы читали в газетах о камере слежения, которую он превратил в бомбу, использовав обычный пейджер? Что он может взорвать бомбу с помощью телефонного звонка? Возможно, на этот раз он устроит что-то другое, вроде взрыва бомбы в вестибюле. Откуда мне знать, возможно, он сейчас снаружи вместе с репортерами. Может быть, в этой комнате установлены «жучки», и он слушает нас.