Мы уже давно стояли на обочине дороги. Дым от сигареты густым туманом окутал салон автомобиля. Казалось, Камбизу нужна была эта завеса, чтобы избежать моего взгляда. Он бросил сигарету и, вцепившись двумя руками в руль, напряженно всматривался в шоссе, словно вел машину по опасной дороге и боялся, что тяжелый грузовик врежется в него.
— Игра была кончена, — продолжал он, — загадка решена. Как-то она не пришла на свидание. Я сходил с ума, чувствовал — что-то произошло. Я не знал ее точного адреса и целую неделю бродил по кварталу, где она жила, пока наконец не отыскал ее. Она не оправдывалась и не лукавила, не просила прощения и не пыталась обмануть меня.
— Я боюсь встречаться с тобой — муж обо всем узнал, — сказала она честно.
При слове «муж» мне показалось, будто на меня обрушилась тяжелая скала.
— Разве у тебя есть муж? Ведь ты сказала, что вы развелись?
— Я солгала… Не хотела говорить правду, — ответила она со смехом.
Я молчал — несколько минут, а может быть, часов, не знаю. Мне хотелось плюнуть ей в лицо, вытолкнуть из машины… Но я не смог этого сделать, ведь я любил ее. Это безумие, ребячество — как хочешь назови, — но я любил ее. Наконец, сделав над собой усилие, я сказал:
— Разведись с ним!
— Что за глупости! Зачем?
— Мы поженимся!
Она расхохоталась.
— Поженимся? С тобой, дорогой? А чем плох мой муж?
— Ты же сама отзывалась о нем дурно!
— Во всяком случае, он лучше многих других!
Как я потом понял, она лишь из приличия не высказалась откровенней. Я же, болван, все еще пытался выбраться из водоворота, который затягивал меня все глубже и глубже.
— Разве ты не любишь меня?
— Тебя? Конечно, нет!
— Так все это время ты мне врала? — возмутился я.
Оскорбленная до глубины души, она воскликнула:
— Если бы не побрякушки, что ты мне дарил, я бы ни минуты с тобой не осталась! А ты возомнил, будто я в восторге от твоей перекошенной морды?! Да от твоих прикосновений меня бросает в дрожь! Благодари бога, что он дал тебе богатство!
Все это она выкрикнула мне в лицо с беспощадным цинизмом, уже не заботясь о приличиях. Что же до меня, то даже после того, как мы расстались, мне не хотелось думать о ней плохо, не хотелось пачкать светлые воспоминания о счастье. Но она сумела отнять у меня все, даже возможность вспоминать о ней с радостью. Ведь она могла сказать, что не любит меня, что я ей не нравлюсь. Но зачем было втаптывать меня, а заодно и себя в грязь?! Мне часто приходилось иметь дело с проститутками, я знаю, что они собой представляют, но я никогда не испытывал к ним отвращения, ненависти, только жалость. В обмен на деньги они отдают свое тело. Это вполне честная сделка, хотя некоторые из них оборотливы, как пройдохи лоточники. Но если найти путь к их сердцу, то увидишь, что оно чисто, порок коснулся лишь тела. У этой женщины он проник в кровь и мозг. Она была порочна насквозь. Она тоже продавала себя, но торговлю вела нечестную.
Вспоминая теперь обо всем, что произошло, я отчетливо представляю себе ход ее мыслей. Впервые садясь ко мне в машину, она подумала: «Вот здорово! У него и автомобиль есть!» Постом, когда я проковылял мимо нее за покупками, ужаснулась: «Хорош, нечего сказать!»
Если бы после этого она сбежала от меня, ее не в чем было бы винить. Но она решила: «Торопиться не буду. Он богат, выдою его как следует, а потом брошу».
А впрочем, черт с ней! Не стоит больше говорить на эту тему!
Он включил мотор. Мы развернулись и поехали обратно. Я молчал, понимая, что утешать его бесполезно.
— Теперь ты, наверное, считаешь, что во всем мире нет ни одного порядочного человека? — спросил я.
— Нет-нет! — покачал он головой. — Просто мне они не попадаются. Я всегда прозябал на обочине жизни, с самого детства, и поэтому остро ощущаю никчемность своего существования. Еще в детстве наши пути разошлись, и мы отдаляемся друг от друга все больше и больше. Тогда, мальчишкой, я должен был разбить все свои самолеты и корабли и вместе с вами мастерить их из картона и бумаги. Это было бы куда лучше. Но теперь уже поздно.
Помолчав, он вдруг спросил:
— Ты помнишь мою мозаику? Иногда мне кажется, что человек — кусочек такой составной картинки. Если не найдет себе соответствующее место в жизни, рядом с теми, с кем он должен стоять, то окажется никому не нужным осколком.
Я ничего не ответил.
— Какие же теперь у тебя планы? — спросил я на прощание лишь для того, чтобы что-то сказать.