– Израильтяне больше не дали нам никакой информации? – уточнил Рассел.
– Им известно только приблизительное время. День «Х» наступит через пять или шесть месяцев. Я надеюсь, вы понимаете, что мы не можем сидеть и спокойно ждать, когда они попытаются провести свою акцию.
Хотьково. Московская область. Россия. За три месяца до дня «Х»
Это место находилось недалеко от Загорска. От центра Москвы сюда можно было добраться примерно за час. Черная «Ауди» мягко притормозила у небольшого здания, находившегося в конце улицы. На здании висела табличка, извещавшая, что здесь находится лаборатория санэпидемстанции. Во дворе этого строения всегда стояла санитарная машина, припаркованная недалеко от шлагбаума. Место было безлюдное и уединенное. На соседних улицах шепотом рассказывали, что на станции усыпляют больных бешенством собак. Некоторые даже уверяли, что слышали лай несчастных животных, находившихся внутри здания. Возможно, это были бродячие псы, слонявшиеся рядом с железной дорогой, но многие жители Хотькова верили в столь ужасные слухи и не пускали в ту сторону своих детей.
Машина, подъехавшая к зданию, притормозила и просигналила. Пожилой дежурный медленно подошел к машине, подслеповато вглядываясь в нее. Затем равнодушно махнул рукой, медленно поднял шлагбаум, позволяя автомобилю въехать во двор. Машина еще раз остановилась, пока поднимались жалюзи, открывавшие путь в гараж. Затем въехала внутрь, и жалюзи медленно опустились. Отсюда можно было подняться на второй этаж, где работали несколько специалистов в белых халатах. Любой случайно попавший сюда человек мог убедиться, что здесь идет обычная работа службы санэпидемстанции. Но люди осведомленные прекрасно знали, что в гараже не нужно выходить из салона автомобиля, а лишь подождать, пока дежурный наблюдатель не разрешит вам проезд на другой уровень. После этого каменная кладка стены отодвигалась в сторону, стальная дверь за ней открывалась, и автомобиль мог двигаться дальше по железобетонному тоннелю, ведущему вниз – в подземный, довольно вместительный гараж.
Машина проехала по тоннелю и остановилась. Из нее вышел высокий мужчина лет сорока пяти. Он поправил очки, огляделся. Его встречал другой мужчина. Он был немного ниже ростом, широкоплечий, коренастый. Ему было не больше сорока. У него были редкие светлые волосы, зачесанные так, чтобы скрыть лысину, слегка вздернутый нос и тонкие губы.
– Добрый день, Николай Сергеевич, – протянул руку встречавший.
– Здравствуйте, Евгений Андреевич, – пожал ему руку приехавший.
Они прошли к кабине лифта. Кнопок в кабине не было. Двери автоматически закрылись, и кабина отправилась еще дальше, вниз. Живущие на соседних улицах люди очень удивились бы, если бы узнали, что сюда есть вход со стороны железной дороги, откуда был проложен длинный тоннель, ведущий в подземный гараж. Еще больше они бы удивились, если бы узнали, что приехавший мужчина был генерал-лейтенантом Службы внешней разведки Денисовым, а встречавший его более молодой коллега – генерал-майором Стриженюком.
Официально считалось, что штаб-квартира Российской Службы внешней разведки находится в Ясеневе. Но там были лишь штабные службы и вспомогательные управления. Оперативные отделы и службы, занимавшиеся агентурной работой, находились в других местах. Было бы слишком наивным полагать, что самых засекреченных агентов и информаторов могут привозить в штаб-квартиру бывшего Первого главного управления КГБ СССР, ставшего в девяностые годы Службой внешней разведки. В то место, которое официально указывали все справочники по спецслужбам России.
Двое мужчин молча проследовали в кабинет Стриженюка, где расположились в глубоких, удобных креслах друг напротив друга.
– Мы должны были встретиться еще вчера, – начал Денисов, – но меня вызвали к руководству. Вам передали сообщение, поступившее из Сирии?
– Да, – мрачно кивнул Стриженюк. – Вы считаете, что мы можем ему верить?
– Это один из наших самых надежных источников, он работает с нашим посольством уже больше двадцати лет. И столько же лет входит в политическое руководство Сирии. Работал еще с отцом их нынешнего президента. Полагаю, что мы можем ему доверять. Во всяком случае, его информация будет проверена.