Гондольер заговорил первым. Слова, которые лились потоком, он произносил с мягким акцентом, характерным для островитян: — Ты ли это, Стефано! Мне ведь сказали, что ты по¬ пал в лапы этих дьяволов, варваров, и сажаешь теперь цветы для одного из этих нехристей и слезами своими по¬ ливаешь их. — «Прекрасная соррентинка» — не экономка священ¬ ника! — ответил моряк; он говорил на более жестком ка¬ лабрийском наречии, с грубоватой фамильярностью быва¬ лого морехода. — И не девица, к которой украдкой подби¬ рается тунисский корсар, пока она отдыхает в саду. Побывай ты хоть раз по ту сторону Лидо, ты бы понял, что гнаться за фел^ккой — не значит еще поймать ее! — Так преклони же скорее колени, друг Стефано, и отблагодари святого Теодора за спасение. В тот час, я думаю, все только и делали, что молились на борту твоего судна, зато уж, когда твоя фелукка благополучно при¬ швартовалась к берегу, таких храбрецов, как твои ребята, не сыскать было даже среди жителей Калабрии! Моряк бросил полунасмешливый, полусерьезный взгляд на изваяние святого, прежде чем ответить: — Нам больше пригодились бы крылья этого льва,-чем покровительство твоего святого. Я никогда не хожу за по¬ мощью на север дальше Святого Януария, даже если налетит ураган. — Тем хуже для тебя, дорогой, потому что епископу легче остановить извержение вулкана, чем успокоить морские ветры. Так что же, была опасность потерять фе- лукку и ее храбрецов у турков? — Да, был там один тунисец!, который подкараули¬ вал добычу между Стромболи и Сицилией, но не тут-то было! Он бы скорее догнал* облако над вулканом, чем фе- лукку во время сирокко!2 — А ты, видно, струсил, Стефано? — Я-то? Да я ничуть не трусливее, чем твой крыла¬ тый лев, только что без цепей и намордника. —• Это и видно было по тому, как удирала твоя фе^ лукка. 1 Тунис в то время находился под властью Турции. 2 Сирокко — жаркий, сухой и сильный ветер, дующий с юго- востока и юго-запада преимущественно на Средиземном море, в Сицилии и Италии. 10
— Черт побери! Я очень жалел во время погони, что я не рыцарь ордена святого Джованни, а «Прекрасная соррентинка» — не мальтийская галера, хотя бы ради под¬ держания чести христианина. Но ведь негодяй висел на моей корме чуть ли не три склянки, он был так близко, что я различал даже, у кого из его нехристей грязная чалма, а у кого чистая. Отвратительное это зрелище для христианина, Стефано, видеть, как какой-то неверный бе¬ рет над тобой верх. — А не горели у тебя пятки при мысли о бастина- до1, дружище? — Я слишком часто бегал босиком в горах Калабрии, чтобы бояться этих пустяков. — У каждого есть свои слабости, и я знаю, что твоя — страх перед палкой в руке турка. Твои родные горы и то местами твердые, а местами рыхлые; тунисец же, говорят, всегда выбирает такую же жесткую палку, как его сердце, когда хочет позабавиться воплями христианина. — Ну что ж! И счастливейший из нас не в силах из¬ бежать своей судьбы. Если мои пятки хоть когда-нибудь отведают удары палок, священник потеряет одного каю¬ щегося грешника: я сговорился с добрым служителем церкви, что все подобные беды, если они со мной произой¬ дут, зачтутся мне за покаяние... Ну, а что нового в Вене¬ ции? И как твои дела на каналах в этом сезоне? Не вянут цветы на твоем камзоле? — В Венеции, друг мой, все по-старому. Изо дня в день я вожу гондолу от Риальто до Джудёкки, от Святого Георгия до Святого Марка, от Святого Марка до Лидо, а от Лидо домой. Здесь ведь не встретишь по пути тунисцев, при виде которых холодеет сердце и горят пятки. — Ладно, хватит дурачиться! Ты лучше скажи, что за это время взволновало республику? Не утонул ли кто из молодых дворян? А может быть, повесили какого-ни¬ будь ростовщика? — Ничего такого не было, разве что беда, приключив¬ шаяся с Пьетро... Ты помнишь Пьетрйло? Он как-то ходил с тобой в Далмацию запасным матросом; его еще подозре¬ вали в том, что он помогал молодому французу похитить дочку сенатора. 1 Бастинадо^-палочные уда(ры по пяткам. И