покорно замолкать в спорах с белыми, отлично помня, что с его цветом кожи ему никогда не доказать свою правоту. Сципион резко отличается от традиционных образов нег¬ ров в литературе Америки того времени, в том числе и от негра-слуги в романе Купера «Шпион». И та¬ кой силой и благородством наделил писатель своего ге¬ роя, что сцена его смерти (чисто служебная, так как по¬ зволяет обнаружить ошейник, нужный для узнавания Уайлдера матерью) приобретает значительность и ста¬ новится одной из центральных и самых сильных в романе. Точно так же- как в фигурах индейцев Купер первый подчеркнул благородство, человеческое достоинство и тра¬ гизм их участи, так в лице Сципиона он без малейшего оттенка снисходительности, с глубоким уважением сумел нарисовать чудесный образ настоящего человека, которого звериные законы классового общества лишили возможно¬ сти занять подобающее ему место. * * * Смерть Сципиона и невозможность для Корсара вос¬ пользоваться той самой свободой, ради которой он отдал свою жизнь, придает всей книге трагический оттенок, не¬ смотря на то что независимость завоевана. Этот трагизм ощущается и в последнем морском романе 20-х годов — «Морской волшебнице», в конце которого борьба за сво¬ боду приобретает характер утраченного идеала. Не имеет значения, что время действия отнесено в те далекие времена, когда Нью-Йорк только что перестал быть Новым Амстердамом и ни о каком политическом отделении от Англии никто и не помышлял. Стремление контрабандиста Бороздящего Океаны вы¬ рваться из гавани, освободиться от произвола английских властей, его любовь к свободе — ие что иное, как предве¬ стие той жажды политической независимости, которая сжигала Корсара. Ни в одном романе не было такого рез¬ кого противопоставления безвестного героя чванливому английскому аристократу. Англичане — вот «истинные пираты, захватившие в свои руки власть», — говорит Тил¬ лер. Действительно, губернатор Корнбери из-за денег го¬ тов на любую подлость, вплоть до измены своему долгу. В то же время сплоченность, дружба и красота царят на борту «Волшебницы». Ее матросы ничем не напоми¬ 853
нают свирепых жадных пиратов, которых держит в узде Корсар. Нигде еще с такой ясностью не выступала мысль Купера, что далекая от условностей и несправедливых законов жизнь на море способствует свободной игре чело¬ веческих чувств, делает естественными проявления бла¬ городства, ума, силы воли и духовной красоты. Бриган¬ тина становится как бы символом бегства от угнетения, которое царит в буржуазном обществе. Возлюбленная контрабандиста, Эудора, отказывается от всех земных благ ради свободной жизни на море. Только здесь господствуют истинная любовь и верность. Команда «Волшебницы» — это содружество счастли¬ вых людей, сынов свободной стихии, волны которой рас¬ секает их волшебный корабль. Волшебный... Видно, без волшебства в то время уже не мыслил писатель осущест¬ вления идеи свободной, радостной жизни. Задуманная историческая повесть об «истоках нации» превратилась всего лишь в романтическую идиллию, окутанную дым¬ кой сверхъестественного, которая придает всей книге ска¬ зочный, несбыточный характер. И элегический ее конец — это, может быть, выражение тоски о несбыточности меч¬ ты, какой стала для ее автора борьба за свободу и справед¬ ливость на фоне современной ему буржуазной действи¬ тельности. После «Морской волшебницы» Купер больше не напи¬ шет о море романтических поэм в прозе. Когда в 1838 году он снова возвратится к морской теме, это будет реалисти¬ ческая повесть «На суше и на море», куда войдет много личных воспоминаний о его первом плавании и где ре¬ месло моряка и тяготы морской жизни выступят во всей своей суровой неприглядности. Морская тема как воплощение мечты о свободе и спра¬ ведливости исчерпала себя в творчестве писателя. С. Майзелъс